Читать «Матросы: Рассказы и очерки» онлайн - страница 2

Двое суток сибирцы окружали полк, теснили его. Полк подался и занял кольцевую позицию… Окружен… К концу вторых суток, девятнадцатого декабря, в десятую атаку готовились сибирцы. Шрапнелью поливать начали.

Покрикивают в цепи братки:

— Санита–а–ры…

— Носилки…

Ответ дают:

— В цепи санитары все…

Шестая рота по семь патронов на человека имеет. Когда ты в кольце — это не богато. И вдруг:

— А ну, кто за патронами?

Вскинулись… Кто кричал?

Васька отвечает:

— Есть патроны! Кто со мной? Идем с убитых снимать…

И на белых показывает. А их на снегу, шагах в двухстах, не обери–бери.

— Поди, поди–и, тебе жару дадут. На тебя запас там есть…

Вася говорит:

— Мишечка, вы, конечно, с Тулы вагон патронов себе затребовали, и вам нет заботы, и вам этот вагон два паровоза экстренно везут.

Мишечка лежит, молчит.

— Или, Мишечка, вы разговаривать не желаете? Слабо идти, а?

Молчит Мишечка. Встал, подошел к нему Вася. С ним еще четверо. А Миша лежит, не движется. Политрук говорит:

— Ну, за Мишку никогда не думал худо, а тут не пошел…

— Коммунар!

А Мишечка лежит в цепи тихий, неразговорчивый. Тяжко ранен он.

В цепи обсуждают:

— До подъема флага продержимся?

— Нет.

— Сомнут…

— Говорят, выручка идет…

— Эх, обнял бы я на прощание какую–нибудь старушку лет семнадцати…

Вася ползет по снегу. Дотащился. Лежит один бородатый солдат на животе, рука в сторону откинута. Колечко алюминиевое поблескивает. Голова набок. И слезы замерзшие. Вася с ним в разговор:

— Эх, дура–борода. Ведь взрослый парень, а туда же.

Мурлычет Вася между делом:

— Спи, дитя мое родное, бог твой сон храни…

Патроны с мертвеца снимает, приговаривает:

— Колчак чай внакладку пьет. А ты мертвый на холоде зябнешь (пересчитывает патроны). Один, два, три, десять — и то хлеб… Дело твое кончено, а нам, может, еще целый день жить.

И дальше пополз матрос. Набрали все–таки кое–каких патронов. Опять шрапнель лопается. Потом затихло. Пули свистят беспрерывно: «Пи–у, пи–у…»

— Вон она, пуля, за молоком пошла. Двинули сибирцы. Заходили пулеметы. Раненые второй роты сидят и лежат в яме.

— Опять пошли…

— Может, выручка придет?

— Воды бы…

С жару, с лихорадки — раненые снег едят…

— Товарищи, воды бы… Глоток хошь… О–ох…

Стонут недобитые братки. Руки себе искусали. Один пополз воды просить в лощинку, где снег для пулеметов топят.

— Дай глотнуть.

— На, только немного, костер тухнет, а пулеметы стынут. Рядом — ели в обхват, а в костер класть уже нечего. Что было сучьев — поломали, порубили, пожгли…

— Мне бы котелочек… для раненых.

— Не выйдет, браток…

Пулеметчики примчались.

— Воду давай!

— Тут раненые просят…

— А нам как же, чего в пулеметы лить?

Поглядел раненый на пулеметчиков и сказал:

— Берите воду, братки. Полку атаку отбивать надо. Потерпим…

И снова едят раненые снег и тихо стонут:

— Испить бы…

Рядом комиссар лежит. Бок у него разворочен, кровью истекает, бойцов уговаривает:

— Потерпим, друзья, потерпим.

И захлебнулся кровью комиссар.

Отбили атаку последними патронами матросы. За полночь перевалило. В пятой роте покуривают, идет тихий разговор:

— Всыпались вроде, а?

— Похоже…

— Выручка идет, бригада целая.