Читать «Выстрелы над яром» онлайн - страница 21
Леонид Януарович Прокша
Касьянов встал. В этот момент Майя взглянула в окно и прыснула.
— Посмотрите, какой чумазый!
По двору завода важно шел подросток в картузе без козырька. Лицо его было в мазуте.
— Это Жорка, — улыбнулся Касьянов. — Недавно работает на заводе. Чтоб показать, что и он рабочий, нарочно пачкает лицо, когда идет домой.
Касьянов вышел. Пионеры с любопытством следили за Жорой, который важно направлялся к заводским воротам.
— Эх, — вздохнул Валентин, — когда и меня примут на завод, я тоже выпачкаю лицо…
— Леша, пойдем, я тебя взвешу, — позвала мальчика медсестра.
Лешка послушно пошел за ней. Они спустились на первый этаж, и только в коридоре сестра шепнула:
— С тобой хочет поговорить Рыгор Иванович, а про весы я просто так сказала, чтоб Семка не знал, куда идешь.
Рыгор Иванович был не один. В палате возле койки раненого сидел какой-то мужчина с большими усами. Оба, увидев Лешку, приветливо улыбнулись.
— Ну, давай познакомимся ближе, — сказал Рыгор Иванович. — Юра мне про тебя рассказывал, а тебе, наверно, про меня. Так что мы с тобой знакомы заочно. А это мой друг по работе — Павел Андреевич. — Чтобы не напугать мальчика, Рыгор Иванович не сказал, что это начальник уголовного розыска. — С виду он суровый, но добрый дядька, как дед-мороз.
— Это смотря для кого, — усмехнулся усач. — Дед-мороз бывает и лютым. К тем, например, кто стреляет в хороших людей. А вот ты, Леша, помог раскрыть преступников. Спасибо тебе за это от имени службы. И грамоту еще получите с Юрой, когда посадим бандитов на скамью подсудимых.
Лешка покраснел. В школе его редко хвалили, больше упрекали за то, что пропускал занятия, небрежно, а то и вовсе не выполнял домашние задания.
А как он мог их выполнять, если дома и присесть негде, чтобы писать, нет свободного уголка. Под рукой всегда кто-то из малышей: то толкнет, то пальцем запачкает тетрадь. Правда, мать и отец кричат на малышей: «Не мешайте Леше делать уроки!» На минуту дети затихают, а потом снова начинают свое.
— Я тоже, Леша, сидел на скамье подсудимых, — сказал сердечно Павел Андреевич, совершенно не подходящим к его суровому выражению лица голосом. — И в тюрьме сидел. В Сибири кандалы носил. Но тогда были не те судьи и не та тюрьма. Меня, рабочего, судили за то, что я хотел трудящимся людям свободы и счастья. А те, кто прячут в яру оружие, крадут, выводят коров из хлева, чего хотят? Жить за счет людей, которым революция дала свободу и счастье работать на себя.
Павел Андреевич об этом не раз говорил на собраниях. Он увлекся и забыл, что сейчас его слушает двенадцатилетний мальчик. Свиридов отдал революции свою молодость, мечтал в тюрьмах и ссылках о том, чтоб люди хорошо жили, и вот снова мешают бандиты.
— Садись, Леша, — сказал Рыгор Иванович, показывая на постель.
— Словом, бандиты, — враги революции.
— И мой тата был на фронте, — неожиданно для себя сказал Лешка. — Он тоже бил врагов революции.
— Молодец. Правильно меня понял, — обрадовался Павел Андреевич.
— Но татка боится, чтоб хату бандиты не спалили. Семья у нас большая. Куда же нам тогда деваться?