Читать «Антихриста» онлайн - страница 9

Верхом всего было, когда Христа, намекая на мамину элегантность, запела битловскую песенку о Мишель. Я уже открыла рот, дабы сказать, что всякая пошлость имеет предел; но вдруг заметила, что мама просто млеет. Ужасно видеть, как твои родители теряют чувство собственного достоинства.

Только из того, что моя псевдоподруга рассказывала им, я и сама хоть что-то узнавала о ее жизни:

— Да, у меня есть парень, его зовут Детлеф, он живет в Мальмеди. Тоже работает в баре. Ему восемнадцать лет. Я бы хотела, чтобы он получил профессию.

Или вот:

— Все мои одноклассники поступили работать на завод. Только я одна пошла учиться. Почему на социологию? Потому что я мечтаю о справедливом обществе. Хочу понять, как помочь другим таким, как я.

(Это высказывание подняло ее рейтинг еще на десять пунктов. И почему она всегда говорила, как на предвыборном митинге!)

Тут на Христу снизошло жестокое озарение. Она посмотрела на меня и огорошила вопросом:

— А кстати, Бланш, ты никогда не говорила мне, почему ты пошла учиться на социологический факультет?

Если бы я не так растерялась, то могла бы ответить: «Я никогда не говорила, потому что ты никогда не спрашивала». Но почти потеряла дар речи: чтобы Христа обратилась ко мне — это было такой редкостью!

Глядя на мою ошарашенную физиономию, отец досадливо подтолкнул меня:

— Ну же, Бланш, отвечай!

— Мне хочется научиться общению с людьми…

Может быть, я нескладно сказала, но в принципе сказанное отражало суть того, что я думала, и, по-моему, могло служить приемлемой мотивировкой. Мама с папой вздохнули. И я поняла; что Христа задала свой вопрос нарочно, чтобы унизить меня перед ними. Это ей отлично удалось: в глазах родителей я не выдерживала никакого сравнения с «этой замечательной девочкой».

— Бланш всегда была слишком правильной, — сказала мама.

— Вот бы ты нам ее пообтесала, почаще бы вытаскивала ее из дома! — продолжил папа.

Я похолодела: в этой грамматической цепочке «ты нам ее» заключался весь ужас нашей новой жизни вчетвером. Обо мне говорили в третьем лице. Как будто меня тут не было. А меня и правда не было. Все решалось между теми, кого обозначали местоимения «ты» и «мы».

— В самом деле, Христа, научи ее жизни, — прибавила мама.

— Попробую, — согласилась гостья.

Я была в нокдауне.

Через несколько дней Христа подошла ко мне в университете и с обреченным видом сказала:

— Я дала слово твоим родителям, что познакомлю тебя с ребятами.

— Спасибо, но это вовсе не обязательно, я обойдусь.

— Нет уж, идем, обещание есть обещание.

Она схватила меня за руку и поволокла к своей кодле.

— Народ, это Бланш.

К моему облегчению, никто из здоровенных лбов не обратил на меня внимания. Но дело сделано: я представлена.

Выполнив свой долг, Христа повернулась ко мне спиной и принялась болтать с приятелями. А я стояла среди них пень пнем, изнемогая от неловкости. Пока не отошла в сторону, успев покрыться холодным потом.