Читать «То, что сильнее (сборник)» онлайн - страница 122
Мария Метлицкая
Они переходят на «ты». Курят, естественно, «Мальборо голд». Отговаривает брать котлету по-киевски – лучше кусок свежего мяса. Он мажет ей икру на свежий огурец (и это в конце февраля!).
– Попробуй икру на огурец, – советует этот эстет. – Хлебом не увлекайся. Ты склонна к полноте.
Она обижается: вот гад, оговаривает! Прозорливый какой! Склонна к полноте! С годами убедилась – точно, прозорливый. Но тогда стало обидно. И верить не хотелось. А предпосылки все же были, были, уже тогда.
Она выпила шампанского и разговорилась. Болтала обо всем (а ведь не болтушка). Он откинулся на спинку стула и, улыбаясь, смотрел на нее.
– Эх, – крякнул он, – если бы мне было лет двадцать пять, а не сорок два, да если бы я был дипломат или, скажем, начинающий ученый или доктор, а не то, что я есть… Если бы жизнь моя была устойчивой и надежной… – Он замолчал. – Если бы, если бы… Эх, зачеркнуть бы всю жизнь да с начала начать…
– Что «если бы»? – кокетливо спросила она.
– Я бы сделал тебе предложение, – серьезно ответил он, – предложение руки и сердца. Но у меня не хватает наглости. – Он улыбнулся, а потом добавил: – На тебя можно положиться. А это в жизни главное.
Она ответила ему:
– За таких, как вы, не выходят. С такими только путаются.
Он от души развеселился.
– И откуда в такой хорошенькой головке столько мозгов? И это в восемнадцать-то лет?
Она соглашается:
– Что есть, то есть. – И добавляет: – Я предпочитала бы выйти замуж по любви.
Он почему-то грустнеет:
– Нет, не так уж много мозгов. Все-таки возраст есть возраст. Иллюзии – пока еще твои верные спутники.
– Посмотрим, кто окажется прав, – уверенно отвечает она.
Он смотрит на нее долго и внимательно.
– В конце концов это принесет тебе сплошные разочарования, но поможет выстоять в жизни. Ты – настоящая. А настоящих сейчас немного осталось. Я очень-очень желаю тебе любви, девочка. Счастливой любви. Но, увы, шансы невелики. Такова жизнь!
– А вы похожи на Азнавура. – У нее слегка заплетается язык, и она снова говорит ему «вы».
– Знаю, – кивает он, отчего-то определенно-грустный.
Они допивают кофе и спускаются по белой мраморной лестнице в холл. Он помогает ей надеть дубленку, целует руку, и они выходят на улицу. Там он сажает ее в такси.
– Побольше здорового эгоизма, – на прощание напутствует он.
Машина плавно двигается с места.
Она оглядывается и видит его худощавую одинокую фигуру. Он машет ей рукой. И ей почему-то становится жаль этого человека. На улице идет красивый, крупный, «киношный» снег. Все.
Они не виделись больше никогда. К чему? Все точки над «i» были расставлены. Слишком разные люди, слишком разные судьбы. Разные пути и ориентиры. Что, кстати, не исключает взаимных симпатий и взаимопонимания. В ее жизни, собственно, было много из того, что предсказал этот худосочный, мерзнущий «пророк»: большая любовь, большие иллюзии, большие разочарования.
На нее вполне могли положиться и друзья, и близкие. С годами ушла жестокая конкретика – о, как мы бескомпромиссны в молодости! Появилось желание, нет, не желание – способность примерить на себя чужую шкуру и понять чужую, чью-то, непонятную правду. И еще появилась способность оправдать, а не осудить или хотя бы понять вектор чужих побуждений и поступков. Рассталась ли она к середине жизни с иллюзиями? Вряд ли. Не до конца – воспитание…