Читать «Приходи в воскресенье» онлайн
Вильям Федорович Козлов
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Я всегда восхищался людьми, которые ясно видели свою главную цель в жизни, несокрушимо, иногда пробивая лбом стену, шли к этой цели и в конце концов добивались своего. По правде говоря, что они чувствовали потом, достигнув желаемого, я не знал, хотя однажды и попытался выяснить. Помню, в детстве (нам тогда было по пятнадцать-шестнадцать лет) через дорогу от меня жил Миша Пискунов. Весьма невзрачный паренек: маленького роста, узкоплечий, большеголовый, весь в крупных веснушках, скошенный подбородок, рот с большими редкими зубами выдавался вперед, отчего Миша немного напоминал верблюда. А светло-серые глаза у него были добрые и всегда почему-то печальные. Будучи слабосильным, в наших мальчишеских драках он не принимал участия, однако мы терпели его в своей компании. Миша был безвредным парнем, умел держать язык за зубами и никогда никого не подводил. Так вот, этот Миша Пискунов в четырнадцать лет твердо знал, что будет военным моряком. Он бессменно носил синие матросские парусиновые брюки клеш с откидным клапаном и вылинявшую от частых стирок тельняшку. Мы подтрунивали над ним — ведь мальчишки народ жестокий, — говорили, что на флот его никогда не возьмут. С таким-то ростом! К восемнадцати годам он с трудом набрал метр шестьдесят пять сантиметров. Рост Венеры Милосской.
И тем не менее Миша Пискунов стал моряком. Больше того, он дослужился к сорока годам до звания капитана первого ранга. Сейчас он где-то на Севере командует атомной подводной лодкой. Вот у него, у Миши Пискунова, когда мы с ним встретились в Ленинграде, я и стал выяснять, что же он сейчас чувствует, добившись в жизни всего, чего хотел. Капитан первого ранга с суровым, обожженным полярными ветрами лицом несколько растерялся от такой постановки вопроса. У него даже проступили поблекшие веснушки на скулах. Он стал говорить, что работа ему нравится, хотя на море, особенно в длительном походе, бывает ой как не сладко, сетовал на своего непосредственного начальника, который из-за какой-то чепухи взъелся на него, и теперь хоть увольняйся в запас или переводись в другое соединение. А выпив коньяка в ресторане «Парус», начал жаловаться на боли в пояснице: третий год мучают! А врачи лечили кто от чего: один от радикулита, другой от ревматизма… Я обратил внимание, что глаза у него все такие же печальные, как и тогда, в детстве.
Я восхищался людьми, идущими напролом к своей цели, еще и потому, что сам я не стремился к какой-то одной цели. В детстве я мечтал стать летчиком, а стал железнодорожником. Поезда и тепловозы мне понравилось водить, поэтому я и поступил после железнодорожного техникума в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта. Я думал, что после института снова вернусь к своим тепловозам, да так оно и было поначалу, но через два года горком партии направил меня в «желдорстрой». Это случилось в Мурманске.
Строить мосты, вокзалы, прокладывать новые железнодорожные ветки мне тоже понравилось. Последнее время там, в Мурманске, я работал начальником довольно солидного строительства. Только вошел во вкус, как вдруг совершенно неожиданно получил приглашение в крупнейший трест «Севзаптрансжелдорстрой». Не стану скрывать, в Ленинград я поехал с удовольствием. Я всегда любил этот город. Однако после северных просторов и самостоятельной работы мне не очень-то понравилось сидеть в кабинете на Фонтанке и копаться в бумагах. Правда, скоро меня назначили главным инспектором треста, и я стал разъезжать по разным городам страны. В месяц одна-две командировки. Такая жизнь была по мне. Я любил встречаться с новыми людьми, окунался с головой в их дела и, надо сказать, довольно успешно разрешал их. Управляющий трестом это заметил и стал еще чаще посылать меня в командировки, причем на длительные сроки. Иногда я торчал на каком-нибудь строительстве по два-три месяца. И вот однажды, возвратясь из очередной командировки…