Читать «Империя Зла» онлайн - страница 227

В конце-концов, перебили либо всех, либо кто-то сумел уйти, но полной карты подземелий Кремля не знает никто, и вряд ли их школа выживания любой ценой поможет. Подземелья Кремля – это не какие-то простенькие джунгли Вьетнама!

Как ни странно, но труднее всего, оказалось, сломить сторонников Анчуткина. Когда милиция уже сдалась, хотя из них мало кто уцелел – толпа есть толпа, выместили даже детские страхи, когда штатовских коммандос перебили и бросили их трупы у ворот Кремля, а в Останкино так и вовсе их выбрасывали с башни, то анчутницы дрались яростно, упорно, с осознанием своей исторической правоты.

Когда большую часть перестреляли на улицах, сам Анчуткин с ядром своем партии в несколько сот человек укрылся в Политехническом музее, умело организовал оборону.

Танки, которые подвел Яузов, могли служить разве что прикрытием от выстрелов, да и то не послужили: из толпы так часто стреляли по окнам, что там уже никто не показывался.

На другой день анчуткинцы еще держались. С первого этажа их выбили, но со второго они забрасывали гранатами, вели огонь из винтовок и автоматов. Среди убитых опознали несколько бывших офицеров, Яузов ругнулся и велел отвести своих людей, не желая лишних жертв.

Это был последний очаг сопротивления. Яузов расставил танки по всему городу, пустил военные патрули, что получили приказ расстреливать на месте каждого, кого застанут за грабежом или мародерством.

Меня не покидало смутное ощущение вины. Вместо Кремля, я с утра отправился на площадь Ногина. Теперь на подходах стояли милицейские патрули, из метро никого не выпускали, но народ прибывал из переулков, стоял гвалт, над головами потрясали винтовками.

Танки чуть отодвинулись, я к удивлению в группке военных узнал Коломийца, Сказбуша и даже Когана. Яузов прижимал к губам коробочку сотового телефона, бубнил приказы. Среди военных выделялся широкий красномордый гигант с генеральскими погонами, я узнал Сагайдачного, которого Кречет называл своим учителем. Сагайдачный без всякого микрофона руководил танками, взревывая так, что слышно было на другом конце все еще запруженной народом площади.

Я поздоровался со всеми, с Коломийцем обменялся долгим рукопожатием, да видят все, что ссора наша была нарочитой. Сагайдачный, оглянулся, узнал, сказал вместо «здравствуйте»:

– Хорошо, сволочи, сражаются!

– Почему сволочи? – поинтересовался я.

– Если бы они так и в Чечне дрались!

Вокруг деликатно смолчали, старая рана генерала сочится кровью, а Коломиец проговорил жалобно:

– Надо их, по возможности... ну, не истреблять. Все-таки за Россию дерутся. Как понимают.

Сагайдачный прорычал:

– Патриоты, мать их...

– Националисты?

– Хрен их разберет. Теперь все Россию берутся спасать, даже жиды и арабы. Только еще аборигены Австралии что-то молчат. Да еще хохлы, как услышали «Бей жидов, спасай Россию!», сказали, что лозунг добрый, только цель поганая...