Читать «Нарбоннский вепрь» онлайн - страница 95

Умные и испуганные глаза девушки увлажнились снова.

— А я? Что будет со мной, когда это случится?

— Родная моя, — целуя дочь в ухо, задушевно молвил князь Корнелий, — когда это случится, с тобой будет все, что ты захочешь! Поверь мне, своему отцу и господину, — разве я когда лгал тебе, любимая?!

— И я смогу вернуться к тебе, мой господин?

— Сможешь, родная.

— О, я так тебя люблю! — всхлипнула несчастная Доротея. — Я все сделаю как ты велишь.

— Знаю, родная, — улыбнулся сенатор, — я воспитал чудесную дочь. Пожалуй, даже лучшую, чем Тит Юстин, — добавил он после некоторого раздумья.

Разговор с дочерью поднял настроение князю Корнелию, и князь вдруг решил сделать Доротее подарок, о котором она молила его уже много лет, но в котором он ей упорно отказывал.

— Родная, — шепнул он ей на ухо, — сегодня у тебя будет праздник: я возьму тебя спереди.

— А-а, — промычала дочь.

— Дора, ты меня не поняла, — и он объяснил ей, что за подарок имеет в виду.

Доротея, которой любящий отец с самого ее детства давал уроки наслаждений, умудряясь оставлять при этом девственницей, в радостном изумлении смотрела на него.

— Не хочу, чтобы настоящей женщиной тебя сделал грубый варвар с Севера, — пояснил князь Корнелий. — Я сам проложу для него дорогу!

Затем он вызвал своих рабов: чернокожего лестригона-людоеда Гуллаха, настоящего циклопа (одноглазый Гуллах был раза в два выше своего рослого хозяина); амазонку Ясалу, тоже с кожей цвета эбенового дерева — она превосходила сенатора на две головы, но он ценил ее не за рост, а за силу, верность и жестокость, почему и звал не Ясалой, а Суллой; еще он позвал миниатюрную китаянку Вэй, которая была истинной богиней развлечений, и диковинного человека по имени Улуру — человечек этот был карлик неизвестного происхождения, кожа у него была красная, с шерстью и мелкой чешуей, а еще Улуру имел короткий и гибкий хвост, который играл заметную роль в любовных игрищах.

Эти четверо экзотических персонажей были постоянными участниками извращенных оргий князя Корнелия и его злосчастной дочери. Как виртуоз конспирации, сенатор исхитрялся скрывать свои оргии не только от благовоспитанного аморийского общества, но и от родной жены, от друзей, от слуг, в общем, ото всех, кроме самих участников. Оргии всегда происходили в запретной комнате дворца; ключи от нее сенатор всегда носил с собой; комната была изолирована от окружающего мира так, что самое чуткое ухо, прильнув к входной двери, не услышит ни единого звука даже в самый разгар групповой вакханалии. Князь Корнелий, разумеется, понимал, что стоит кому-нибудь проведать, чем занимается потомок Великого Фортуната в запретной комнате и каким наукам обучает собственную дочь, — как карьере, репутации, да и самой княжеской жизни его придет конец. Оргии с дочерью и четверкой уродливых рабов-экзотиков привлекали Корнелия Марцеллина той непомерной наглостью, в которой находят для себя последнее наслаждение люди, растратившие свой человеческий облик в надежде дать выход неумной, но, увы, невостребованной энергии…