Читать «Нарбоннский вепрь» онлайн - страница 6

С тем аватары исчезли, растаяли без следа, словно и не было их вовсе.

Но Фортунат — Фортунат ни на мгновение не усомнился в виденном и слышанном; отныне не был он свободным вождем горцев — стал он Богопросветленным восприемником и проводником Священной Воли.

Он вернулся к своему народу и, следуя указаниям богов-посланцев, принялся за дело. Были построены корабли и, покорные воле любимого вождя, аморийцы отплыли на поиски новой родины. Конечно, не все, что знал он сам, сказал своему народу Фортунат: всякому делу свое место и свое время. Конечно, не все, кто прежде почитал его вождем, пошли за ним, и Фортунат таких не неволил: воистину, как изрекли аватары, нет нужды спасать от козней Хаоса тех, кто не жаждет спастись сам!

Всего с Фортунатом, детьми его и соратниками из Памфилии отплыли около двенадцати тысяч человек.

Лишь только вышли суда в море, поднялся ветер, и вскоре старая родина скрылась из виду. Шла буря; но буря, как и вся жизнь отныне, была необычной: не было свинцовых туч, гонимых свирепым циклоном, не было жестоких волн, пожиравших корабли, не было даже дождя и града… Купол небес затянулся серебристым покрывалом, сокрыв солнце и луну, растворив день в ночи, а ночь — в дне; где-то вдалеке глухими раскатами громыхал Катаклизм, обещанный аватарами, да утомленно волновалось море, покорившееся, как и люди, воле новых богов… Сущее, точно камень под резцом искусного скульптора, меняло свои очертания, являя новый мир всем, кому назначено было выжить.

И пала Александрия, и пал Рим, как некогда Содом и Гоморра; аватары, не будучи жестоки, как жестоки люди и прежние боги, губили не жизни, а память, — именно то, что как раз и составляет цивилизацию. Людей в Катаклизме погибло немного, не более двух или трех миллионов — важно иное: оставшиеся больше не ощущали себя римлянами, греками, египтянами в прежнем гордом смысле этих слов. Они бродили меж развалин своих городов, оплакивали павших близких — но не прошлое свое; там, в прошлом, они не видели ничего такого, что стоило бы оплакивать.

Им предстояло начинать все сначала, и они не могли ведать тогда, что совсем другим людям назначено вскоре стать господами нового мира.

Рисунок материков изменился незначительно: полоска земли, соединявшая Италию с материковой Европой, ушла под толщу вод; так образовался неширокий пролив, который вскоре назовут Галльским; полуостров же, превратившийся в остров, останется Италией.

Но это случится еще не скоро, а пока, на исходе двенадцатого дня плавания, в год второй после Пришествия Аватаров, корабли Фортуната пристали к мысу, и вождь первым сошел на берег. Он поклонился богам, направляющим его, и поцеловал землю, которой предопределено было стать новой родиной для его народа.

"Куда приплыли мы, отец?", — спросили Фортуната соратники. Он указал им на развалины древнего Карфагена и прибавил: "Эта земля когда-то называлась Африкой. Подобно троянцам Энея, мы достигли ее, отринув павшую отчизну. Но Энею суждено было покинуть этот берег, дабы основать Римский мир, — мы же начнем отсюда возведение нашего, Аморийского, мира!".