Читать «Побег из Бухенвальда» онлайн - страница 117

Меня вывели из карцера. Иду по дороге и думаю:

«Так просто, по-доброму уже из рук не выпустят».

Зашли в особый отдел. Разговор состоялся очень вежливый, но я решил отмалчиваться, все равно добра не жди. Прочитали целую лекцию:

— Религия это заблуждение, она умирает вместе со стариками. Это пережитки капитализма, выдумка эксплуататоров. Наука доказала, что Бога нет и верят в Него только забитые, неграмотные люди. В твои двадцать три года ты прошел Крым и Рим, сам знаешь, кому выгодна религия. Ты был первым помощником по политзанятиям и мы хотим восстановить тебя. На работу и в наряд посылать не будем, пусть твоя голова немного проветрится, что скажешь, товарищ капитан?

— Григория я понимаю, невозможно сразу от всего отказаться, для этого надо время. Мы были хорошими друзьями, теперь я прошу вас, дайте мне срок один месяц, пусть Зинченко будет полностью в моем распоряжении.

Клянусь своими погонами, что через месяц я его перевоспитаю, если же нет — сниму свои погоны.

Речь его была уверенная, а я так и не проронил ни слова. Мы ушли. Вскоре он сильно заболел и попал в госпиталь. Врачи признали у него открытый туберкулез легких и через месяц его уволили в запас.

Я не говорю, что Бог его наказал. Благодарю Бога и думаю, что для него это лучше, он поклялся своими погонами, что через месяц их снимет и ровно через месяц он их снял.

Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом. Думал капитан сгноить меня в тюрьме, но я благополучно вернулся домой, после всех испытаний остался христианином.

Думал, что спокойно буду жить, да где там…

Весна 1950 года. Прошло восемь лет скитаний и вот свобода. В армии прослужил пять лет. Дали мне сухой паек на три дня, деньги на дорогу и старую шинель — это вся моя зарплата за пять лет.

Дома, конечно, все изменилось. Оля вышла замуж.

Володя женился и заботу о младших взял на себя.

Тяжелые это были годы, после войны кругом разруха да еще и неурожай.

Остановился жить я в семье брата. Воспоминаниям не было конца и на мой вопрос, как живешь, братишка ответил:

— Хорошо, Ваня с Раей подросли, помогают.

— А хлеб для помощников есть?

— И хлеб есть, и молоко.

Так прожил нахлебником неделю. Потом услышал на кухне голос Паши, Володиной жены.

— Володя, сегодня последнюю муку использовала и картофель на исходе, что будем делать, ведь только апрель месяц и на сирот опять ничего не дали.

— Пойду просить у начальства в долг под новый урожай.

— Володя, ведь это не день и не два, четыре месяца надо прожить.

На завтрак Паша поставила лепешки с молоком. А я и говорю:

— Володя, ты говорил, что хлеб имеешь, а я слышал ваш разговор с Пашей на кухне.

— Тогда, когда ты спрашивал хлеб был, но уже прошла неделя.

— А деньги у тебя есть, чтоб купить муки?

— Какие деньги? В колхозе нам не платят, работаем весь год за трудодни. В прошлом году так заплатили, что до апреля месяца только хватило. Теперь вот буду просить в долг под новый урожай.

Стали мы обсуждать, как дальше жить.

— Жениться надо тебе, Гриша. Но ищи себе невесту побогаче, езжай в город. В нашей деревне одна беднота, да и мне полегче будет. Приданое разделим пополам сестричку я себе оставлю, ей двенадцать лет. А Ваню тебе, он уже взрослый, ему четырнадцать лет, в городе можно устроить на работу.