Читать «Непротивление» онлайн - страница 21

— Это перышко тоже ничего, — сказал он и подмигнул Александру. — Но мы мокрыми делами не занимаемся, Сашок.

— Не всегда будет мрак там, где теперь он густеет, — вставил Эльдар, аккуратно выбирая кисточку смородины. — Волк меняет шкуру. А Лесик не меняет ни шкуру, ни душу. Замышляйте замыслы, но они рушатся, говорите слово, но оно не состоится, ибо с нами Бог!

— Во! Наговорил наш поп и мулла — вагон и маленькую тележку! — восторженно загремел грудным басом «боксер» Твердохлебов и ручищами поскреб затылок. — Люблю, когда Эльдарчик балабонит про святых. Ни бельмеса не поймешь, а красиво, навроде в книге. Одно слово — студент. Филосо-оф!

Застегивая длинный пиджак, оправляя его на своей худощавой фигуре (по жестам его можно было определить, как он ладно и ловко носил обмундирование), Кирюшкин сказал Эльдару добродушно:

— Длинные волосы я вижу, но философа не вижу. Бог к дуракам не спешит на помощь. Поэтому на Бога надейся, а сам не плошай. За мной, Мишук, не ходи, — посоветовал он Твердохлебову. — Нет ничего глупее холостых выстрелов и злорадного смеха противника. С Лесиком я готов встретиться где угодно. Ради интереса. Ну, двинем, Сашок. Провожу до угла. Мне на Татарскую!

* * *

Они шли по выжженной солнцем пустынной улице в тени лип. Кирюшкин молча курил. Александр сказал:

— Не имею права лезть в ваши дела, но…

— Но? — перебил Кирюшкин. — Твое «но» мне понятно. Хочешь сказать, что столкнулся с уголовниками? С ворьем? Так?

— Так или почти.

— Продолжай.

— Откровенно — этот Лесик мне противен со своей обезьяньей лапкой: «ложи девяносто шестую». И глаза пустые, белые. Он воевал?

— В Сталинград мы с ним ехали в одном эшелоне. Из Тамбовских лесов, где формировалась Вторая гвардейская армия Малиновского.

— Это с ним связывает? Он угрожал сегодня тебе. И всей вашей голубятне.

— Меня с ним связывает крепкий сук на такой вот липе, — Кирюшкин показал вверх, на пронизанную горячим солнцем листву, поникшую от жары. — Я бы его вздернул за милую душу, да только не хочется получать раньше времени срок. Но для него день придет.

— За что бы ты его вздернул?

— За то, что сволочь и убийца. За то, что в сорок втором году, когда ехали в эшелоне в Сталинград, он добровольно вызвался расстрелять своего друга — якобы за мародерство, за ограбление погреба на одной станции — сало, самогон, огурцы и прочая чепуха. Знаешь, что такое показательный расстрел перед фронтом? Так вот, вызвался он. Чтобы замести следы. Потому что погреб очищали вместе с этим дружком.

— Что же вы его не прихлопнули на фронте?

— Начальник штаба полка взял его в ординарцы. Умел доставать водку и жратву в любых обстоятельствах.

— А как в Москве встретились?

— Из одного военкомата призывали. Он живет на Зацепе, а я — на Малой Татарской. Соседи. Многих ребят из Замоскворечья послали в лагеря под Тамбов. С фронта он вернулся раньше нас.

— Больше он меня не интересует. Все, Аркадий. Я домой. Как говорится, боевой привет.

— Подожди. Телефон есть?

— Общий. В коридоре.

— У меня свой. Дай-ка я запишу твой номерок.

Глава третья