Читать «Непротивление» онлайн - страница 209
Юрий Васильевич Бондарев
В тамбуре ходили железнодорожные, пахнущие углем сквозняки, утреннее теплеющее солнце раскачивалось на стенах, на металлической рукоятке стоп-крана с серой ниточкой пломбы; за пыльными стеклами дверей проходили платформы дачных поселков, тамбур наполнялся мимолетным шумом, справа и слева отсвечивали на солнце крыши домиков, прячась в листве садов: поезд шел в пригороде Москвы, по дачным местам. Александра бил озноб, стучали зубы, им все больше овладевало чувство безвыходности, и чем ближе была Москва, тем отчаяннее утрачивалась хрупкая зацепочка за смысл его приезда домой, в никуда, в пустоту, где не было матери, и его внезапно ослепило: пропал!
Нет, нет, Нинель, в Москве была Нинель. И, прислонясь спиной к скрипящей стене тамбура; он точно утонул в забытьи. Такого у него не было ни к одной женщине.
* * *
Откуда эти резные шкафчики с выдвижными ящиками, эти фотографии в кабинете ее отца? Как он оказался здесь? Как они познакомились? Мать не видела ее ни разу.
Что таилось в глубине ее зрачков, какие загадки Вселенной, какая запредельная, манящая счастливой гибелью бездна, какое чувство, невысказанное ею, — разве все это можно было передать ее губами, отдающимися его губам так робко и осторожно, что теплые потоки космоса уносили его в безбрежные звездные миры, невесомо опускали на землю, обогретую солнечным ветром?
Потом он лежал, прикрывшись одеялом до пояса. Она не поцеловала, она вздохнула ему в щеку.
— Ты любишь меня, разведчик?
В сладостном изнеможении не обдумывая слова, он ответил шутливо-уклончиво:
«Я знаком с тобой из моих снов. Больше, чем знаком. Я помню во сне твои прохладные груди, и губы, губы…»
Она, радостно блестя глазами, обняла его.
«Спасибо».
«Ты сказала «спасибо»?»
У нее наморщился нос. Ему снова показалось: ее глаза были наделены светом нежной искренности.
«Конечно. А что же еще, Саша?»
«Удивительно, — сказал Александр. — На войне я почти забывал свое имя. Знал только фамилию и звание».
«Умерьте грустный тон, лейтенант, — она нажала кончиком пальца ему в подбородок. — Я вас люблю, и это все. Я иду на Голгофу. Понимаете, лейтенант? На Голгофу».
Он не улыбнулся.
«Спасибо. И я с тобой. На распятие».
Она, улыбаясь, сказала своим обычным безмятежным голосом:
«Повторяешь меня. Ты — плагиатор».
— Нинель, Нинель, — шепотом повторял он ссохшимися губами, придавливаясь к стене тамбура дрожащей в ознобе спиной, бессмысленно глядя на уходившие назад дачные платформы, на которых темными косяками подсыхала роса перед жарким днем.
И вдруг как молния — белым по черному — сверкнуло название поселка на деревянном зданьице с шумом пробежавшей назад платформы — Верхушково, — вспышкой полоснуло по глазам и исчезло, как и гул безлюдной платформы, только поодаль затеплели на солнце скаты крыш, яблоневые сады, испещренные красными искрами, стал поворачиваться заросший кустами купол полуразрушенной церквушки над макушками садов, надвинулся березовый лес вплотную к платформе, мигом оборвался, и разом замелькали какие-то сарайчики с копнами свежего сена — и все кончилось, все затопило пустотой зеленого поля до горизонта.
