Читать «Гуру и зомби» онлайн - страница 8

Сложнее, когда толпа состоит в основном из знакомцев. В арт-тусовке надежнее действует элегантность. Она организует все пространство вокруг. Силовые линии постороннего внимания, направленного на тебя, как бы поднимают над полом. Взмываешь. Но тогда приходится заботиться о весе. Тушу от земли не оторвать…

Смотрят… Может, кто-нибудь из женщин заметил ее почти девичью худобу, за которую она борется каждодневно, начиная с первого курса истфака… Четверть века ведет сражение, а победа никак не закрепляется. Чуток расслабишься, и наутро весы обязательно испортят настроение.

– Снимите головной убор! – отрывает от размышлений приказ суровой тети-моти.

Одета в защитного цвета рубашку, пуговички еле-еле удерживают набухающую опару ее телес. На мужской вкус – очень даже аппетитно, а на женский – фу, противно…

– Цель приезда? – полоснула контролерша военным взглядом по открытому теперь лицу Веры.

От меня защищают мою же страну, блин!

Мелькнуло негодование и пропало, не успев повысить градус обычного дорожного напряжения. Рутинный вопрос вроде бы перестал вызывать у Веры какие-либо чувства. Домой я прилетела, домой! – хотелось возмущенно выкрикнуть только в первые разы, когда паспорт с немецким гражданством еще не ощущался как бронежилет, который защищает основные органы ее… черт, как это по-русски? Органы ее личности. Уязвимых мест все равно остается предостаточно.

– У меня персональная выставка в галерее «Ривендж», – прозвучало и хвастливо, и надменно. – Приходите, приглашаю, – суетливо добавляет Вера, растянув в улыбке тонкие губы.

Получилось заискивающе. Робеет советский человек перед властью. Бывший советский перед любой властью.

Вера чертыхается про себя, когда багажная змейка никак не хочет вытащить из аэропортовского чрева тугой рулон с десятью полотнами, развеской которых придется заниматься всю ночь.

Прилетели раньше, но выигрыш во времени оборачивается дополнительной нервотрепкой. Герки возле табло, естественно, нет. Хотя теплилось: а вдруг? Вдруг он подумал о попутном ветре, предусмотрел досрочное приземление и приехал пораньше? Нелогичная надежда – сын в пику пунктуальному отцу давно сделался раззвездяем. Еще до того, как родители развелись.

Но чем больше времени Вера не виделась с сыном, тем сильнее реальный Георгий с его хмурой молчаливостью и вспышками гнева преображался в ее сознании: понурые плечи расправлялись, лицо светлело, а сам он становился добрым, внимательным рыцарем, в заботе о матери обретающим и свое счастье.

Как легко изменять мир человеку с воображением!

Но ведь ничего тут несбыточного нет. Вот Густав посвятил ей свою жизнь – и ничуть же не жалеет…

– Вера… Вы – Вера, – слышит она из-за спины.

Знакомый вроде бы голос. Не спрашивает, а вслух рассуждает. Обернулась. Мгновенно охватила фигуру.

Высокий мужчина в серых фланелевых брюках и глухо застегнутом сером пиджаке-кителе. Похожие носят католические священники и офицеры высших рангов. Небольшая сумка из хорошей, мягкой кожи с длинным ремнем ничуть не оттягивает плечо, не портит выправку. Пропорциональное тело. Стоит спокойно. Сильная мужская харизма… Похож на статую Давида, только бородатого, похудевшего и заматеревшего.