Читать «Сквозь ад за Гитлера» онлайн - страница 28

Улегшись спать рядом со своими товарищами, я обнаружил, что, несмотря на всю убогость, жилище это было теплым. Мне пришло в голову, что эти крестьяне давным-давно достигли единения с природой, в то время как нам это еще только предстояло. Вошел наш охранник и подбросил в плиту торф, наваленный кучей около дома. Лишь свечка одиноко мерцала на столе, было тихо и спокойно. Я слушал, как потрескивает огонь в печи, как дышат во сне мои товарищи. Из-под двери тянуло холодом. У меня было ощущение, что в жизни моей произошла перемена. Будущее рисовалось неясным, я не мог знать даже, что принесет с собой утро. Но мы были молоды, мы жили сегодняшним днем и были уверены — или нам так только казалось? — что дело наше — справедливое.

Крымская интерлюдия

Казалось, командование никак не могло решить, куда, в какую именно дивизию дислоцированной в Крыму армии фон Манштейна приткнуть нас, а когда этот вопрос наконец утрясли, выяснилось, что нам предстоит войти в состав 22-й танковой. Упомянутая дивизия пока что пребывала во Франции, и нас решили расквартировать подальше от линии фронта, в курортном местечке Феодосия. Русские отсиживались у Севастополя и, как нам представлялось, вряд ли были способны организовать боевые операции на территории Крыма. К Рождеству в своей лачуге мы организовали елку, убрали ее настоящими свечами и самодельными, вырезанными из алюминиевой фольги игрушками. Почти все наши получили письма и посылки с разной вкусной снедью, которую по-братски поделили. Единственное, чего мы были лишены, так это возможности сделать друг другу рождественские подарки. В сочельник нас выстроили на улице, и нам прочел очередную проповедь наш командир роты. Он решил напомнить нам о значимости и величии Иисуса Христа, Рождества Христова, о том, что наше дело здесь, в России — святое и правое, и что с нами Бог. Командир роты говорил спокойно, что было для него весьма необычно, странно было слышать теплые, почти отеческие нотки в голосе человека, который беспрерывно орал и понукал нас. После этого мы прочувствованно спели «Тихую ночь, Святую ночь», и все завершилось молитвой во славу Господа и фюрера. К концу все основательно промерзли и были рады вновь юркнуть в натопленные хаты и по-настоящему отпраздновать Рождество. Стояли морозы, и довольно сильные, но, как нетрудно понять, мы не очень печалились по поводу задержки с прибытием нашей дивизии из Франции.

Как-то, это было, как мне помнится, вскоре после Рождества, боевое охранение вдруг подняло нас по тревоге. Вначале я подумал, что это дурацкая выходка какого-нибудь перепившего солдата или фельдфебеля. Но когда нас построили на улице, я заметил, что офицеры встревожены не на шутку, так что оставалось предполагать худшее. Потом со стороны побережья донеслась стрельба, сначала винтовочные выстрелы, а потом заговорили автоматы и тяжелые орудия. Что случилось? И почему все так внезапно? Насколько мы знали, части Красной Армии располагались километров за сто пятьдесят от нас. По мере того как мы стояли и мерзли на пронизывающем ветру, в нас росло чувство страха и неуверенности, быстро сменившееся раздражением. Мы уже собрались рассесться по машинам и двинуться на юг, в город, как на дороге появились разрозненные группы наших солдат. Запыхавшись, они в двух словах объяснили нам обстановку: русские высадились с моря. Части Красной Армии на десантных лодках беспрепятственно добрались до берега, скорее всего, оставшись незамеченными, ибо наша охрана больше пьянствовала, чем утруждала себя исполнением служебных обязанностей. К тому же, по словам отступавших, многие из русских были переодеты в немецкую форму, что значительно облегчило им снятие наших постов. Охрана едва успела открыть огонь, да и то с большим запозданием. Паника и хаос были неописуемы. Наши солдаты, едва выбежав из домов на улицу, попадали под огонь русских, произошла страшнейшая мясорубка. Прежде чем успели развернуть две тяжелые гаубицы у входа в порт, они были буквально сметены огнем орудий главного калибра тяжелых кораблей Советов. Только тогда сообразили, что под покровом темноты вплотную к берегу сумели подобраться советский крейсер и еще несколько эсминцев. Прислушавшись, мы разобрали гул двигателей моторных лодок, и это свидетельствовало о том, что десантники противника овладели всеми стратегическими пунктами в городе.