Читать «Слушать в отсеках» онлайн - страница 47

— Не знавал я за вами такой строгости, Николай Филиппович. У нас, у кадровиков, за вами прочно закрепилась репутация командира мягкого, гуманного, противника любых репрессалий.

— Эта репутация ошибочная. Кто-то у вас там спутал элементарную вежливость с требовательностью. Не обязательно кричать на своих подчиненных, чтобы они были исполнительными. Можно и тихо приказать, а люди все сделают.

Золотухин рассмеялся:

— Мы это с Валентином Ивановичем на себе сегодня прочувствовали… — Увидев недоумение на лице Логинова, пояснил: — Когда вы вахтенному сигнальщику нагоняй делали.

Теперь улыбнулся и Логинов.

— Вон вы о чем… Ничего, Самохвалов матрос еще молодой, выправится. Вообще-то он старательный.

Берег уже давно пропал из виду, кругом лишь вода и вода. В прореху между тучами выкатилось слепящее яркое солнце и окрасило в зеленый цвет штормовые, в белых пенных шалях, валы. Они раздольно текут от горизонта к горизонту по рябому полю ровненько, словно на параде. Лодка взрезает их по диагонали. Встречаясь с форштевнем корабля, валы сначала натыкаются на правую скулу лодки, бьются о клюз, из которого торчат лапы якоря, взметываются с шумом ввысь, взрываются бриллиантовой россыпью, обрушиваются на палубу. Ухает вода, гудит натужно металл, над самым носом лодки вспыхивает радуга. А вал, раненный, но не укрощенный, толстым слоем прозрачного зеленоватого стекла подминает под себя носовую надстройку лодки, стремительно приближается к рубке. И вот они встретились — вода и сталь. И опять грохот дробящейся воды, стон корабля. Над рубкой ошалело проносятся фонтаны брызг. Обессилев в полете, они плюхаются на крышу рубки, проваливаются через разверзнутый зев рубочного люка прямо в центральный пост. Там неустанно работает насос на откачку воды из трюма.

А на форштевень начинает вскарабкиваться очередной чугунно-тяжелый водяной вал. Порой кажется, что теперь-то уж волна задавит лодку, окончательно погребет ее. Но проходит мгновение, нос корабля прорывает стеклянную толщу, выныривает из нее, вода сваливается с бортов, хлещет струями из бортовых шпигатов, вслед за ней с шумом, похожим на вздох облегчения, вырывается из шпигатов воздух, и кажется, что лодка, вынырнув из воды, отфыркивается совсем как огромный серый кит.

— Красотища-то какая! — не удержался от восторга Радько.

— И самое главное — никогда не надоедает, — поддержал его Золотухин.

Логинов отвел взгляд от горизонта, и глаза его сразу же потеряли настороженность, потеплели.

— Это уж точно, не надоедает. Я двадцать лет вижу море, и каждый раз оно предстает передо мной иным. Как у Айвазовского: что ни картина, то новое море. Вот ведь феномен — казалось бы, ну что тут такого: вода и вода? А он нашел для нее столько красок, света, душевного тепла… Меня, например, научил видеть красоту моря Айвазовский. Честное слово! Я уже капитан-лейтенантом был, когда впервые посетил его галерею в Феодосии. Увидел его Море и будто прозрел.