Читать «Год колючей проволоки» онлайн - страница 9

Второе — бордель был не только местом, где можно было удовлетворить свои сексуальные потребности, здесь можно было и неплохо заработать. Постепенно бордель превратился в своего рода мужской клуб по интересам — например, вчера ему удались сразу две сделки. С Ласло, венгерским полковником из миротворцев — он договорился о продаже крупной партии спиртного, которое перехватили его расторопные подчиненные и чисто теоретически должны были вылить или переработать на охлаждающую жидкость. Второе — он встретился с Генри из корпуса реконструкции и договорился об отправке в Штаты очередной партии детей. Здесь было много детей потерявшихся, отставших или потерявших родителей, бездомных…и при этом это были белые, довольно здоровые, не отягощенные плохой наследственностью дети. Сам Стыцюра удивился, когда узнал, что американцам нужны дети, да еще по таким ценам — если бы ему не назвали цену за одного ребенка, он бы сам назвал цену ниже раз в пять, потому что в его понимании от детей одни проблемы. Иногда американцам нужны были просто дети, чаще всего — мальчики, иногда — дети с определенной группой крови, иногда — они забирали образец биоматериала от ребенка, и через некоторое время говорили — подойдет или нет. Полиция безопасности постоянно держала в особых лагерях какой-то фонд детей, если они не подходили американцам — их просто вышвыривали за ворота, если подходили — продавали. Стыцюра не мог понять зачем нужны были именно мальчики, вот румынам и полякам например нужны несовершеннолетние девочки, это понятно для чего — а мальчики? П…ров что ли ублажать? Впрочем — это их дело, платят — и платят…

Третья причина, почему Стыцюра ходил в бордель — это комплексы и уязвленное самолюбие. Когда он работал гастарбайтером — он видел немало роскошных женщин, которые проходили мимо него, кривя нос. Когда он работал полицейским в Львове — ему перепадало от уличных проституток, но все это было не то. И лишь здесь, когда красивая женщина покорно вставала перед ним на колени — он ощущал себя удовлетворенным и полностью довольным жизнью. Черт, только ради этого стоило жить…

Но голова все таки болела. Не стоило вчера смешивать — сначала он тяпнул виски, а потом шампанским отлакировал…

— Пан генерал, сообщение по красной категории

— Пошли в кабинет.

Охрана из какой-то польской частной военной компании — черные очки, короткие рукава как у израильтян, короткие автоматы Берил, на восемьдесят процентов слизанные с АК, но очень удобные — остались в вестибюле. В этом здании генералу Стыцюре теоретически — опасаться было нечего.

В отличие от всех остальных офицеров такого ранга, у которых в приемной сидела молоденькая студентка из Академии Безопасности, которую можно было использовать… во всех смыслах — у генерала Стыцюры в приемной сидел мужчина еще старше его. Все дело было в том, что за удовлетворением своих половых потребностей генерал ходил во Дворец пионеров, а вот иметь в приемной шпионку — не хотелось, пусть даже эту шпионку можно с удовольствием попользовать на столе по три раза на дню. В приемной у генерала сидел Олесь, родом из Львова, полицейский, который, пользуясь бардаком во время освобождения, изнасиловал и убил маленькую девочку и остался безнаказанным. Для генерала это было самое важное, потому что генерал знал, и Олесь знал, что генерал знает — и таким образом генерал Стыцюра был хоть как-то защищен от "художественного стука" своего ближайшего сотрудника. Ну и платил он конечно ему… в том числе из собственного кармана. А то что Олесь был наглым, нераспорядительным и варил хреновый кофе… так нет в мире совершенства, нету…