Читать «Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана» онлайн - страница 283

Таким образом, советское правительство столкнулось с проблемой, возникшей перед студентами, изучавшими иностранные языки, а именно – невозможностью получения хороших знаний в области языка и культуры того или иного народа без личного общения с людьми и знакомства с их мировоззрением. Именно этот факт и вызвал беспокойство советских лидеров.

Обычный советский гражданин, воспитанный с пеленок при непреклонном и непогрешимом воздействии государственной пропагандистской машины, мало самостоятелен в своем мышлении и интеллекте. Предоставленный самому себе в турбулентном потоке зарубежных мыслей и чувств, он не может обрести баланс между самоуважением и здравым смыслом. Наблюдаемая им зарубежная жизнь не является частью его повседневной жизни, созданной средствами современной пропаганды, и эта искусственная структура легко разрушается и заменяется подобными же средствами.

Здесь мы подошли к одному из наиболее значимых, но мало известных фактов современного состояния Советской России. Речь идет о степени потери морального влияния советского правительства на массы населения. Говорю об этом с некоторым трепетом и беспокойством, поскольку область эта слишком чувствительна и многое в ней может быть легко истолковано ложно. Во-первых, это не значит, что в России отмечаются проявления серьезного недовольства. Не значит это и то, что люди не желают более беспрекословно выполнять все, о чем говорится в Кремле. Не значит это также, что они не намерены далее славословить деяния своих руководителей и поддерживать их лозунги. И наконец, это не значит, что большая их часть не испытывает чувства гордости и энтузиазма в духе национальных традиций. Несомненно, однако, что в русском народе нет уже былых иллюзий морального и духовного характера в отношении своего государства. Огонь революционного марксизма окончательно погас. Чувства патриотизма и национального самосознания подогреваются лишь необходимостью обороны страны и повышением империалистической опасности. Но насаждать командным путем человеческий идеализм, как это практиковалось во время революции или как во все времена это удавалось церкви, государственные лидеры уже не могут. Кремль не может управлять теперь искренним доверием, потаенными надеждами и возвышенными идеалами. Перед его воротами, образно говоря, толпится масса смиренных, но уже не инспирированных людей, его последователей.

Это неуловимое, но очень важное изменение содержит в себе взрывоопасные элементы для будущего. Последние месяцы свидетельствовали, что былых возвышенных чувств во время общественных демонстраций в стране не проявлялось. В течение 25 лет все средства воздействия были монополизированы коммунистической партией. Пресса, радио, возможность проведения публичных собраний и митингов, приспособления и аппаратура для массовых объявлений, транспортные и многочисленные технические средства и даже контроль за воспитанием и обучением молодежи – все это сосредоточивалось в руках партии и государства. Церковь не имела возможности осуществлять свою деятельность за пределами тех немногих церковных сооружений, сохранившихся после того, как завершилась антирелигиозная кампания. Да и в самих церквях религиозное отправление было нелегким делом. Священники не имели права проводить свою службу публично. Церковь не могла воздействовать на молодежь страны. Ей были запрещены высказывания, подрывающие моральный авторитет властей. Ей приходилось молча взирать на превращение многих церквей в антирелигиозные музеи. И она не могла выступить в свою защиту.