Читать «Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана» онлайн - страница 202

Хочу подчеркнуть еще раз – а это важная составляющая наших рекомендаций, – мы считали: настоящие рекомендации могут быть вынесены на рассмотрение совета министров иностранных дел только после подробного и конфиденциального обсуждения их с французами и англичанами и лишь в случае их согласия. Меня неоднократно спрашивали, уже через несколько недель после представления этого документа руководству, а что мы будем делать, если французы и англичане не выразят своего согласия с нашими предложениями. Я отвечал, что мы не станем тогда проталкивать этот проект, а возложим бремя ответственности на правительства Франции и Великобритании за разработку новых предложений и формулировку соответствующей западной позиции. Мы скажем: это – наши лучшие предложения, если вы с ними не согласны, излагайте свои альтернативы, имея в виду необходимость срочного решения берлинского вопроса, и берите на себя полную ответственность за это.

Мне задавались также вопросы, как мы будем действовать, если французы и англичане согласятся, а русские не примут наших предложений (как ожидалось). Я считал, что в этом случае целесообразно продолжать осуществление Лондонской программы (не отказываясь от поисков других решений берлинской проблемы и блокады, в частности), обязательно оставляя открытой возможность для дальнейших переговоров. Таким образом мы возложим ответственность за окончательный раскол Германии на русских, как мы поступили с планом Маршалла в отношении всей Европы. К тому же по меньшей мере мы назовем условия, на которых будем согласны на вывод войск из Германии, показав, что в принципе готовы пойти на это. Вместе с тем нам удастся избежать недоразумений, связанных с рассмотрением этого вопроса, и оставить открытой возможность заключения определенного соглашения в этой области, а также свести на нет пропагандистский эффект любых предложений русских по решению общегерманской проблемы.

* * *

Перед наступлением нового, 1949 года место генерала Маршалла занял Дин Ачесон. С ним я встречался ранее, и у нас сложились довольно тесные отношения в 1947 году – перед тем, как оставил должность заместителя госсекретаря (летом 1947 года), перейдя на другую работу. Став госсекретарем, он выразил надежду, что я останусь в своей должности руководителя группы планирования, по крайней мере в ближайшее время, на что я с готовностью согласился.

В последующий период времени отношения мои с Ачесоном были вполне приемлемыми. Я восхищался им и уважал за тонкий критический ум. Осознавая, как и те, кто его хорошо знал, что он был человеком прямым и честным, настоящим слугой народа – явление довольно редкое в Соединенных Штатах, – я возмущался нападками на него определенных кругов в конгрессе и отдельных представителей прессы, любуясь, с каким достоинством и стойкостью он отражал их. Наши с ним отношения не омрачались даже трудностями, связанными с проведением европейской политики и общественными дискуссиями последнего времени.