Читать «Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана» онлайн - страница 166

Однако, смотря на происходившее в мире в 1947 году с позиций Госдепартамента, можно отметить несколько тревожных факторов.

Первый заключался в том, образно говоря, что две важнейшие наши фигуры на шахматной доске мировой политики оказались почти виртуально неуправляемыми ни Госдепартаментом, ни даже президентом. Командующие американскими войсками в оккупированных странах (Японии и Западной Германии) занимали весьма независимое положение, являясь законом самими для себя. Политика Госдепартамента, направленная во время войны на всемерную поддержку военных, оказалась неизменной и в послевоенный период времени, когда они стали обладать наряду с силой еще и неограниченной оккупационной властью за рубежом. Если командующие и обращались в Вашингтон по каким-либо вопросам, то – в военное министерство и главным образом, как я полагаю, в управление по гражданским делам. Но как мы убедились, рассматривая его деятельность, связанную с работой Европейской совещательной комиссии, оно, пожалуй, более всех других правительственных агентств и учреждений было настроено на всемерное сотрудничество. Но даже и в этих редких случаях, как нам казалось, командующие обращались лишь тогда, когда чувствовали необходимость поддержки со стороны высших государственных инстанций при принятии щекотливых и противоречивых решений, за которые они не хотели брать на себя исключительную ответственность. Во всех других случаях контроль за их деятельностью осуществлялся военным министерством не намного лучше, чем Госдепартаментом.

Эта особенность исходила из того обстоятельства, что командующие «имели», образно говоря, по две шляпы – одну американскую и другую – международную.

Они выполняли, с одной стороны, директивы американского правительства, а с другой – международные соглашения, принятые союзниками. Оказавшись под давлением обстоятельств, они быстро, как говорится, «меняли» шляпы. Такая быстрота и ловкость позволяли им не подчиняться некоторым приказам Вашингтона, если они противоречили их собственной точке зрения и склонностям.

Так что главная трудность заключалась не только в том, как указывать командующим на необходимость что-либо делать, но и выяснять, чем же они в действительности занимались. В Германии эта проблема выглядела несколько проще, так как Госдепартамент имел там своего представителя в лице посла Роберта Мэрфи, профессионального дипломата с большим опытом работы, способного непредвзято судить о делах и людях и обладавшего престижем. Поэтому нас постоянно и хорошо информировали о том, что там происходило. Значительно хуже обстояли дела в Японии. Макартур порой не хотел даже прислушиваться к советам и рекомендациям Госдепартамента по политическим проблемам своего региона. Все имевшиеся в то время линии связи шли через военное министерство. При штабе Макартура в Токио находился представитель Госдепартамента, но как бы в подчиненном положении – возглавляя нечто вроде протокольного отдела. В связи с этим его доступ к информации, возможности выхода на связь с Госдепартаментом и иные аспекты были весьма ограниченными. Правда, эти недостатки отчасти компенсировались, насколько это позволяло, личными качествами человека, проработавшего в Японии с 1947-го по 1952 год, – Уильяма Зебальда, опытного и способного сотрудника нашего департамента, хорошо знакомого с японскими делами.