Читать «Заколдованный участок» онлайн - страница 2

Анисовцы поделились на два лагеря: одни считали, что этого никто не допустит, вторые полагали, что именно это и случится. Некоторые совсем растерялись: с утра надеялись на одно, вечером были убеждены в противоположном. Но это все теория, а практика такова, что некоторые, пока не поздно, стали сниматься и уезжать. Пытались продать дома – никто не брал. Дурной знак. Заколачивали и уезжали так, налегке. Уехал сельский инженер Ступин с женой. Уехала к дальним родственникам совсем захворавшая и ослабевшая старуха Квашина. Уехали Славин, плотник (и хоть бы в рот хмельного!), Потапов, у которого дом и ворота изукрашены резьбой, Иван Низовой, последний балалаечник, Креснин и Соснин, мастера на все руки. Многие уехали. А кто и умер. В частности, славная собака Камиказа, погибшая все-таки под колесами мимоезжего чужого грузовика; при ее характере этого надо было рано или поздно ожидать.

А те, кто остались, находясь в подвешенном состоянии, настолько охладели к работе и к личной жизни, что братья Шаровы, руководители Анисовки, не знали уже, как повлиять на деморализованный народ.

И однажды Андрей Ильич сказал:

– Экстрасенса, может, позвать?

2

– Экстрасенса, может, позвать? – сказал Андрей Ильич рассеянно и предположительно – и тут же загорелся собственной идеей и напомнил Льву Ильичу, как лет двенадцать назад к ним явился из Сарайска экстрасенс и психотерапевт Александр Нестеров, человек молодой, умелый, наглый. Приехал с помощником, который продавал билеты на оздоровительный сеанс, и народ, насмотревшийся по телевизору подобных чудодействий, отдал последние деньги, забил полностью зал клуба. Как положено, крутили головами и махали руками, многие почувствовали себя лучше, а Читыркин, например, после этого две недели не пил. Правда, и не работал, лежал задумчивый, но, с другой стороны, как Читыркин работает, лучше бы уж всегда лежал – вреда меньше. В общем, воспоминания у анисовцев остались скорее приятные, чем наоборот. А потом экстрасенсов разоблачили, запретили показывать по телевизору, но, по слухам, они еще ездят по городам и весям на свой страх и риск. Лев Ильич усомнился:

– Не те времена, народ не пойдет, особенно за деньги!

– Выделим из бюджета, ты поможешь немножко, – уговаривал Андрей Ильич.

Бухгалтер Юлюкин, присутствовавший здесь, при слове «бюджет» сильно нахмурился, но он знал характер Андрея Ильича: если тому чего очень захочется, всегда сумеет убедить если не логикой, то напором.

И Андрей Ильич поехал в Сарайск, разыскал этого самого Нестерова. Тот был, конечно, уже не так молод, не очень успешен, уныло трудился в обычной поликлинике и на предложение Андрея Ильича ответил согласием, хоть и без особой охоты. И вообще, на взгляд Андрея Ильича, выглядел как-то неосновательно. Но гонорар запросил высокий, и это Андрея Ильича немного успокоило. К тому же в кабинете Нестерова случился бывший анисовец Прохоров, тот самый, которого обвинили когда-то в махинациях с цветными металлами. Он сумел не только уйти из-под суда, но сделался помощником депутата в Сарайске, заправлял делами гораздо интересней цветных металлов, стал совсем почти большим человеком, но при этом получил свойственные большим людям нервные расстройства, в том числе бессонницу, от нее и лечился у Нестерова. Он неожиданно горячо поддержал идею Андрея Ильича и даже сказал, что тоже поедет – посетит родину и попробует заодно принять сеанс не индивидуально, а в единстве с родным народом. Андрей Ильич довольно кисло воспринял его намерение, но именно Прохоров, кажется, сумел окончательно убедить Нестерова, что следует поехать.