Читать «Игра над бездной» онлайн - страница 13

— Подождите минутку, я доложу о вас…

Она ушла и больше не вернулась. Минутой позже в передней разыгралась трогательная сцена. Нельзя сказать, что они бросились друг другу в объятия, но нечто вроде. Не будь антракт столь долгим, возможно, встреча была бы несколько иной. Теперь же они не могли сразу воротиться в прошлое. Их «здравствуй» и «как поживаешь» прозвучали довольно-таки натянуто, почти формально, а за рукопожатием последовала неловкая, хоть и краткая пауза. Как-никак минуло три года, тридцать шесть месяцев, у каждого происходили какие-то события и были дела, о которых другой не имел ни малейшего представления. Многочисленные письма мало что в этом меняли, они были хрупким и зыбким мостком в прошлое, и полагаться на них не стоило. Анда изменилась, то же самое произошло и с Илмаром. Быть может, только их желание осталось таким же, как было, но — поди знай, так ли это у другого?

Да-а, глупо было вот так стоять, краснеть, держаться за руки и ждать, что правда сама по себе вырвется наружу, как искра из трамвайного провода. За время этого короткого замешательства Илмар успел убедиться в том, что фигура Анды стала еще красивей, чем раньше, плечи обрели женственную округлость, а лицо в обрамлении белокурых волос стало еще больше походить на кукольные личики, которые он видел в витринах магазинов детских игрушек. Это было одновременно приятно и неприятно. Приятно потому, что перемены тебя не разочаровывают и еще потому, что эта кукольная красивость безупречна, можно даже сказать, что в ней проявляется стиль. Неприятно же от того, что эта красота — бело-розово младенческая, хотя ты прекрасно знаешь, что Анда далеко не дитя, что и служит поводом для мыслей о несовместимости противоположностей, о чем-то ненастоящем, фальшивом. В ней было что-то от картины, написанной чересчур чистыми тонами: если уж белое, то ярко-белое, если голубое, то ясно-голубое, и так далее. Этакая очаровательная литографическая красивость.

Что думала Анда о переменах в нем, этого он знать не мог. На три сантиметра длинней он стал, набрал вес в количестве семи килограммов и научился иногда вместо улыбки употреблять ухмылку. Три года океанских плаваний поубавили граций и легкости ловкого конькобежца. Голос у него огрубел, от ходьбы по наклонной в бурю палубе он привык стоять, расставив ноги. Но в этом, наверно, не было ничего особенного.

Они постояли немного как бы в растерянности, несмело глядя друг на друга, затем Илмару вдруг стало смешно и он беспечно шагнул в прошлое — будь что будет! И тогда он настал, этот обрывающий сердце миг, когда руки становятся непослушными, губы ищут губы, еще и еще — и конец Андиной прическе! Лишь теперь она сообразила, что коридор не самое подходящее место для приема дорогого, долгожданного гостя.

— Да пойдем же, наконец, в комнату! Господи, какая я рассеянная…

Окна в гостиной Балтыней были занавешены плотными белыми шторами, чтобы за лето, когда семья жила на взморье, обивка мебели не полиняла от солнца. Теперь там царил мягкий полумрак — такой ласковый и тихий, прямо-таки в сон клонило. Они сели в самый темный уголок за камином, к ним вернулось былое настроение, и они щебетали целых полчаса. Илмару надо было рассказать, какая жара летом в тропиках и что обитатели Вест-Индских островов не такие уж дикари, какими кажутся на картинках. Чмок и еще раз чмок… Потом Анда рассказывала, как Алберт начал учиться в политехническом, как рижане готовятся к царскому визиту и как она умирала от тоски эти годы.