Читать «Книга о букве» онлайн - страница 154

БУДУЩЕЕ НАШЕГО ПИСЬМА

Количество «универсальных» символов с каждым годом растет, ибо появляются новые научные дисциплины, совершенствуются и вводят свою специальную символику такие науки, как биология, психология, лингвистика. Не означает ли это, что наше письмо возвращается вспять, к «идеографии»?

В какой-то мере — да. Но в то же самое время, создавая новые символы-идеограммы, человечество не отказывается и от достижений тысячелетий, от фонетического письма. Таким образом, наша письменность становится смешанной, только не словесно-слоговой, а «буквенно-идеографической». Например, тексты научных статей по математике или ядерной физике написаны именно таким «буквенно-идеографическим» письмом. Преимущество его по сравнению с обычным алфавитом очевидно. Во-первых, потому, что идеограммы понятны независимо от языка (химические формулы, математические символы и т. д.), во-вторых, потому, что они не только сокращают запись, но и помогают научному мышлению (прогресс математики обязан главным образом введению специальной символики, созданию «языка математики»). А в-третьих, такая символика становится попятпой не только любому человеку, но и электронным вычислительным машинам.

«Информационный взрыв» — так называют невероятно большое количество информации, которое лавинообразно возрастает с каждым годом нашего XX столетия. Польский книговед Болеслав Иванский опубликовал в 1911 году интересную работу, согласно которой за период с середины XV века (т. е. со времени изобретения книгопечатания) и до 1908 года включительно вышло в свет не более 10 400 названий книг. В 1940 году мировая книжная продукция оценивалась приблизительно 15 400 названиями. То есть за 32 года число различных книг увеличилось на треть. В наше время, по данным ЮНЕСКО, ежегодно во всем мире выпускается порядка 350 000 книг. Значит, со времени Гутенберга до наших дней в свет вышло порядка 25 000 000 книг! Однако и эта цифра явно заниженная, так как огромное количество специальных изданий не поступает на книжный рынок (их выпускают научно-исследовательские и правительственные учреждения, различные общества и т. д.), И, вероятно, цифру 25 миллионов следует удвоить — вот какое огромное количество только различных книг выпущено в свет.

А ведь есть еще и периодические издания, журналы, и технические документы, описания изобретений, каталоги, информационные листки и многие другие виды «некнижной» печатной продукции. Не удивительно, что ученые просто не в состоянии прочесть всю выходящую литературу по их узкой специальности (мы не говорим уже о разнообразии языков — ведь языками науки и техники стали ныне и арабский, и японский, и хинди, и другие языки развивающихся стран Азии и Африки). Вот почему в настоящее время единственное спасение от этого потока информации (который, к тому же ежегодно возрастает), «обуздание» его ученые видят в создании специальных информационно-логических машин, построенных на основе электронно-вычислительной техники. А чтобы эти машины могли «понимать» тексты, необходимо создать специальный «машинный язык», точное, «машинную письменность», ибо «язык алгоритмов», программы действий машины — это уже дело техников, программистов, а не грамматологов.