Читать «Плюс один» онлайн - страница 4

Когда он всё это мне скажет, я буду лежать на кровати и повернусь к нему лицом. «Меня зовут Грейс Лиза Ванденбург, – скажу я. – Мне 35 лет. Моей матери Марджори – 70, а сестре Джил Стелле – 33. Джил замужем за Гарри Венаблесом; 2 мая ему исполнится 40. У них трое детей: Гарри-младший, 11 лет, Хилари, 10 лет, и Бетани, 6 лет. Моего отца звали Джеймс Клэй Ванденбург, и он умер. Я учительница, хотя сейчас и не работаю. Когда мне был 21 год, я влюбилась. Он был умным парнем с отличным чувством юмора и мечтал стать кинорежиссером. Его звали Крис, и он был чем-то похож на Ника Кейва. Я лишилась девственности в его машине на заднем дворе родительского дома. Лишь через четыре месяца я узнала, что он спит со своей соседкой. Я не люблю кинзу. Не понимаю спонтанный танец. Не люблю реалистическую живопись. В одежде из лайкры выгляжу тол стой».

Последнее вычеркнуть. Пожалуй, ни к чему забивать голову величайшего мирового гения этим интересным фактом. Хотя он бы понял. Никола бы понял меня. Он тоже любил числа, хоть десятки его не слишком занимали.

Любовь к числам принимает различные формы, хотя «десяткомания» встречается чаще всего – этому есть очевидное, анатомическое объяснение. Был один известный случай, когда восемнадцатилетний юноша был одержим числом 22. Представьте, что, прежде чем войти в комнату, нужно пройти через дверь 22 раза. Сесть на стул и снова встать 22 раза, прежде чем наконец успокоишься. Это еще раз подтверждает логику, присущую числу 10. Одна тринадцатилетняя девочка была повернута на девятках – она должна была 9 раз постучать ногой по краю кровати, прежде чем лечь или встать. Восьмерки тоже встречаются: один мальчик 8 раз крутился вокруг себя каждый раз, когда входил в комнату. Но самая грустная история связана с числом 6. Один подросток до такой степени не переносил это число, что не мог повторять какое-либо действие 6 раз. Или 60. Или 66. Он даже не выносил цифры, дающие в сумме 6: никаких тебе 42 или 33.

Никола любил тройки. Как и я, он считал шаги, однако его сердце принадлежало числу 3. Он останавливался в гостинице, только если номер его комнаты был кратен 3. Каждый вечер ровно в 20.00 он ужинал в «Уолдорф-Астории» за одним и тем же столиком, и перед ним лежало 18 сложенных салфеток. Почему именно 18? Почему не 6, не 9, не 72? Хотелось бы мне в один прекрасный день повернуться на другой бок в кровати, увидеть его и спросить об этом. В этом году 27 августа мне исполнится 36. Ему бы это понравилось.

Николе было трудно гулять по нью-йоркским улицам, потому что, пройдя больше чем полквартала, он должен был идти дальше, пока не обойдет весь квартал трижды. Он не считал еду на тарелке, как я, а подсчитывал объем каждой порции на вилке, блюде или в стакане в кубических сантиметрах; ему было всё равно, сколько фасолин он съест – две или двадцать. Подобная гимнастика для ума требует определенного сосредоточения даже у величайшего мирового гения, поэтому Никола всегда ужинал в одиночестве. Он любил карточные игры – а я давно подозревала, что это одно из проявлений одержимости числами. Однако азартные игры – единственное, в чем наши с Николой мнения расходятся. Карты и рулетка неподвластны закономерностям, как бы ни надеялись на это несчастные завсегдатаи казино. В 1876 году Никола увлекся азартными играми, что крайне обеспокоило его отца, священнослужителя. Но он поборол свое пристрастие, как и курение и привычку пить кофе, потому что ему было под силу побороть всё.