Читать «Больное сердце (сборник)» онлайн - страница 21

А в 17.46 всех снесло ургентным звонком.

Комбинированная политравма. Жесточайшее ДТП. Груженая фура выехала на встречную. Чей-то мужчина торопился домой на Новый год. Устал. Уснул за рулем. По встречной за город к друзьям торопилась молодая семья. Муж, находившийся за рулем, погиб сразу. Сзади сидела беременная жена. Срок – 35–36 недель.

Елена Николаевна не ушла домой.

Реанимация пополнилась еще одним новорожденным.

Больничный морг пополнился еще одним трупом бывшего женским пола.

Несмотря на пятичасовой марафон у операционного стола.

Не по акушерским причинам умерла молодая женщина. В тот момент у стола были уже хирурги. Но она умерла в родильном доме.

– Итого – четыре материнских за год, вместе с этой, Петь. Много. Очень много. Отымеют нас на всех этапах по самое не балуй. Убить бы врача этой «скорой»! Какого хрена он ее в приемный покой главного корпуса не повез? Извлекли бы мы плод и пошли бы себе с ним дальше. И моя мягкотелость. Зачем я ее позволила на обсервационный стол уложить? – Елена Николаевна залпом выпила сто граммов коньяка и закурила. Они с Петром Александровичем сидели за плотно закрытыми дубовыми дверьми в кабинете начмеда.

– Лен, а как ты могла не позволить? Пока суд да дело, и плод бы погиб. Странно, как он при таких внутренних кровотечениях вообще выжил.

– Ну, и кому теперь этот ребенок? Блин, а ты говоришь – дети. Эту девку тоже кто-то родил. И, быть может, все еще жив и здоров. Наверняка звонил дочери и зятю, поздравлял с Новым годом. А может, и нет никого. Никто же еще не появился. Появятся… «Кучерявые» ребята, судя по всему, были. Фельдшер «скорой» сказал – на последней бэхе. Всмятку. Спасатели металл резали, чтобы достать. Дети – это боль, Петь. А я – агрегат, совершенно не чувствующий боли. Меня больше волнует статистический отчет. Скоро сядем считать. Ладно. Нашей вины нет, тут уж никто не оспорит. Весело старый год заканчивается, ничего не скажешь. – Она горько усмехнулась. – Ты-то небось бросился своим звонить, как только из операционной вышел? Спросить, как они, и сказать, чтобы были осторожнее на дорогах? – Петр Александрович молча покачал головой в знак согласия и разлил коньяк по бокалам. – Вот! А мне и звонить никуда не надо. Впрочем… Позвоню своему. Пусть сюда приезжает. Я тут останусь. Взвою я дома. А если он и разобьется – так мне ни холодно ни жарко. Погрущу – и дальше пойду.

– Лен, ты говоришь страшные вещи.

– Неужто ты все еще не перерос эти глупые суеверия, Петь? Пока у нас есть близкие – мы страдаем и будем страдать. Ты вот отчего от Светки своей не уходишь? Ты ведь не уклад разрушить боишься – по фигу тебе уклад. Ты боишься заставить ее страдать. Ты ведь знаешь, что она будет страдать. И на Аньке своей ты никогда не женишься. Поскрипишь еще лет двадцать-тридцать, может, даже ребенка ей заделаешь. А потом? Что она одна будет делать в расцвете бабьих лет, ничего не умея, не научившись бороться за жизнь? Страдать она будет, Петь, страдать.