Читать «Оружие и правила дуэлей» онлайн - страница 93

12

Мы можем подтвердить это случаем, который находится перед нами.

13

Ярд – единица длины в английской системе мер, равна 91,44 см.

14

Мы знаем несколько случаев, когда секунданты были убиты или ранены.

15

Хирурги, которые, как покойный Джон Адриен и его сын, хорошо знакомы и с ситуациями, где затронута честь, и с ранами от пистолетных пуль, могут при посещении разумных джентльменов внести свои примирительные предложения. Мистер Хьюи пошел еще дальше – он даже заряжал пистолеты для лорда Веллингтона и Уинчисли. Как люди со стороны, которых в какой-то степени можно считать представителями общества и в чьих глазах любой джентльмен хочет выглядеть достойно, они менее вовлечены в конфликт, чем дуэлянты и секунданты, и своим своевременным вмешательством могут оказать воздействие на счастливое завершение ссоры.

16

Джентльмен, который немедленно приносит извинения, когда к нему обращаются за ними, должен испытывать немалое удовлетворение при воспоминании о том, что друзья и родственники обеих сторон были избавлены от больших тревог и волнений, которые обычно возникают, когда становится известно о ссоре и возможности поединка. Такая линия поведения куда предпочтительнее, чем стоять в ожидании выстрела, а потом разряжать пистолет в воздух. Конечно, если требуют извинений, их нельзя приносить слишком быстро.

17

Друг и родственник мистера Хануэя был вызван на дуэль человеком, которого он никогда не видел и не слышал. Тем не менее, как человек мужественный, он принял вызов, и исход был в его пользу – он заставил противника просить о милосердии; позднее тот признался, что у него не было иных мотивов для дуэли, кроме плохого настроения. Раны, которые он получил, вызвали к нему большое сочувствие; такое экстравагантное мероприятие закончилось для него благополучно лишь благодаря благородству человека, которого он спровоцировал показать свое искусство.

Доктор Додд дал такой ответ на вызов: «Сэр, Ваше поведение прошлым вечером убедило меня в том, что Вы подлец, а полученное утром Ваше письмо – в том, что Вы дурак. Прими я Ваш вызов, я буду и тем и другим. У меня есть обязательства перед Богом и моей страной, и нарушать их было бы бесчестием для меня. Я наделен жизнью и не могу не думать, что ставить ее на кон против Вашей было бы верхом глупости. Я считаю Вас недостойной личностью, но унизить меня Вам не удастся. Возможно, ухмыляясь этому письму, Вы будете втайне восторгаться своей грубостью, но помните: чтобы предотвратить убийство, у меня есть шпага, а чтобы наказать за оскорбление – трость». Маркиз Гастон де Ренти, блестящий аристократ, был солдатом и христианином; к тому же он обладал счастливой способностью примирять обе эти стороны своего характера. Он был командиром во французской армии, и ему не повезло получить вызов от лица, находящегося на той же службе. Маркиз ответил, что готов убедить автора вызова в ошибочности его действий; если же он не сможет убедить его, то готов попросить у него прощения. Тот, не будучи удовлетворенным этими словами, продолжал настаивать на встрече со шпагами в руках, на что маркиз отправил ему следующее послание: «Он принял решение не отвечать на это требование, поскольку на то существует запрет от Господа и его суверена; с другой стороны, он готов незамедлительно убедить противника, что все старания умиротворить его проистекают отнюдь не от страха перед дуэлью. Он должен каждый день заниматься своими привычными делами и готов защитить себя против любого нападения, которое может его ждать». Вскоре обе стороны встретились, и маркиз, а также его слуга были вынуждены защищаться; по прошествии небольшого времени и противник и его секундант были ранены и обезоружены. Затем маркиз доставил противников в свою собственную палатку, где, подкрепив их сердечными средствами и позаботившись перевязать их раны, вернул им шпаги, которых они лишились после схватки, и отпустил их с заверением, что, будучи христианином и джентльменом, он никогда впредь не будет упоминать о несущественных обстоятельствах, связанных с его триумфом. Этому отважному аристократу часто приходилось наблюдать, что «подлинная смелость и благородство связаны с умением терпеть и прощать ради любви к Богу, а не сводить счеты; со страданием, а не с отмщением – потому что на самом деле это гораздо труднее». И добавляет: «У быков и медведей хватает смелости, но это смелость жестокости; сомнительно, чтобы человек, разумное существо, должен был бы вести себя подобным образом».