Читать «Пятое путешествие Лемюэля Гулливера» онлайн - страница 12

Я рассказал императору обо всех способах казни, которые я видел сам и о которых читал у заслуживающих доверия путешественников. Рассказал, как сажают на кол, подвешивают за ребро, растягивают на дыбе, поджаривают на огне, сжигают на костре, живыми закапывают в землю. Рассказ мой понравился королю.

Ни одна из этих казней не минет тебя, чужестранец, сказал он. Но ты, я вижу, много видел. Тебя любопытно слушать. Иди во дворец и после обеда расскажешь нам о своих приключениях.

Глава третья

Чудесное зеркало выручает Гулливера из щекотливого положения. Императорский обед. Гулливер удивляет короля рассказами о своих приключениях. Приятные разговоры, которые вел Гулливер с придворными императора. Гулливеру отводят помещение во дворце.

До обеда оставалось еще часа два. Можно было смыть с лица следы крови и грязи, подкрепить себя глотком вина, куском говядины и черным хлебом. Это простое кушанье показалось мне настолько вкусным, что я не променял бы его ни на одно из самых изысканных блюд французской кухни. Впоследствии я понял, что кормили меня для того, чтобы я не слишком много ел за королевским столом, но тогда я был очень далек от подобных предположений.

Ухаживала за мной молоденькая и очень веселая горничная, которая почемуто не могла смотреть на меня без смеха.

Что ты находишь во мне смешного? спросил я, стараясь схватить ее за подбородок. Но она фыркнула и убежала.

Непосредственное веселье этой милой девушки нимало не гармонировало с мрачными, лишенными всяких украшений стенами дворца, обставленного тяжелой, словно прикованной к полу мебелью. Не могу не сознаться, что ее неподдельно радостный смех, раздававшийся то тут то там в пустых и темных анфиладах дворца, возвратил мне то уверенное в себе спокойствие, ощущая которое я всю жизнь с честью выходил из самых тяжелых испытаний.

Здесь, право, недурно, решил я, развалившись на кушетке, обитой когда-то дорогой, но сейчас грязной и рваной материей, и, забыв все потрясающие события этого утра, заснул мертвым сном, и, наверное, проспал бы до вечера, если бы та же девушка не разбудила меня через полчаса, сказав, что пора идти к обеденному столу.

Но позвольте, сказал я, забыв, что горничная не понимает моего языка, разве можно явиться к столу в таком наряде?

Действительно, мой кафтан был сильно помят и потерт, левая пола отрезана гильотиной, панталоны разорваны в нескольких местах, а сквозь дырку башмака выглядывал не особенно чистый чулок.

Но если горничная не понимала слов, то она отлично поняла мои жесты. Ни слова не говоря, она выбежала из комнаты и вернулась с большим зеркалом. Я пытался объяснить ей, что нуждаюсь больше в игле и нитке, но она, смеясь, подсовывала мне все то же зеркало.

Я взял его и чуть не выронил из рук.

Да, несомненно, это был я: это мой нос точно с таким носом изобразил меня <… > через сто лет после моей смерти. Это мои глаза, мой рот, мои волосы. Но где морщины на лбу и у рта, где седина на висках, кто успел так прекрасно завить и причесать меня?