Читать «Поручик Журавлев» онлайн - страница 3

Я уже не говорю о том, что приходилось означенному безработному на каждой станции снимать сапоги, ибо и в сапогах провозили тогда спекуляцию, тем более, что у поручика сапог не было, а был один лишь документ, да и тот за дорогу порядочно поистрепался.

И вот, когда, может быть, в сотый раз выглянул безработный в окно и сказал, может быть, в сотый раз:

— Никак опять разъезд!-

оказалось, что почти пятьсот верст отделяют Журавлева от Петербурга, и увидел он себя на пустой забытой платформе близ того места, где провел он лучшие, как говорится, дни своей жизни. Но тут кончается первая глава нашей повести и начинается

вторая глава

Когда-то немецкий писатель Гете прислал нашему соотечественнику Пушкину собственное свое перо. Я полагаю, что при тог-дашнем состоянии техники перо это вряд ли было лучше тех перьев, которыми пишут в канцелярии **-ского совета!

Но помощник Журавлева по части переписки бумаг, несмот-ря на это, так мазал и выводил такие каракули, какие и сам упомянутый Гете вряд ли мог разобрать, ссылаясь на то, что перо, мол, плохое. В таких случаях поручик, с возмущением за-явив, что перо отличное, давал каждый раз новое, предваритель-но убедившись в совершенной его доброкачественности —

нет, и это перо опять никуда не годилось!

Пришлось прибегнуть к начальству — но председатель ис-полкома и слушать не захотел.

— Ты, — он всем говорил ты, — с него много не требуй, как он совсем малограмотный!

Оказался этот конторщик родным сыном самого председателя.

Стал тогда поручик сам переписывать бумаги, предоставив помощнику своему подметанье полов, разноску пакетов и точ-ный, между делом, статистический учет ворон, которых развелось тогда видимо-невидимо, так что вопрос о продовольствен-ном снабжении этой, в буквальном смысле слова, оравы обсуж-дался, и очень горячо, каждый вечер на их вороньих митингах.

И действительно — с продовольствием обстояло из рук вон плохо. Посланный в Воронихинскую волость отряд был обезору-жен мужиками, а потом отправлен обратно с позором, и что хуже — без хлеба. На дальнейших событиях факт этот отразился весьма прискорбно, но об этом мне, как биографу Журавлева, можно и промолчать.

Надо, впрочем, заметить, что теперь Журавлева никто не на-зывал поручиком, и от бывшего когда-то блестящего мундира остались у него гимнастерка и шинель, которые мечтал он за-менить партикулярным платьем, но этим мечтам не суждено было в скорости сбыться, как не суждено сбываться и всем меч-там, коим подвержены люди одного с Журавлевым возраста.

О, мечты, мечты! Иной мнит себя в этих мечтах государственным мужем, под сению власти которого благоденствуют на-роды, а кончает тем, что, будучи где-нибудь в захолустном городишке назначен на пост комиссара здравоохранения, издает приказ о вывозе всех нечистот и штрафует на сто рублей собст-венника месяца два тому национализированного владения, вла-дения, действительно засиженного мухами и людьми до полно-го несоответствия правилам гигиены.