Читать «Первое дело Мегрэ» онлайн - страница 304

— Вы сказали, что дали вашей теще расписку. Что она с ней сделала?

— Она положила ее в старый бумажник, который всегда носила при себе, в кармане, пришитом под юбкой.

— Вы видели этот бумажник?

— Да. Все его видели.

Комиссар повернулся к Андрэ Лекеру:

— Его не нашли. Потом — к Оливье:

— Значит, вы купили приемник, потом цыпленка и пирожные. Где?

— На улице Монмартр, в магазине рядом с обувным.

— Что вы делали весь остаток ночи? В котором часу вы ушли из магазина на улице Монмартр?

— Было около двенадцати. Люди выходили из театров и кино, спешили в рестораны. Повсюду встречались веселые компании и парочки.

Брат его в это время находился уже здесь, у своего коммутатора.

— Когда зазвонили колокола, я был уже на Больших Бульварах, неподалеку от Лионского кредита. Люди на улицах целовались…

Сайяру почему-то вдруг захотелось задать ему жестокий и нелепый вопрос:

— Вас никто не поцеловал?

— Нет.

— Вы знали, куда идете?

— Да. На углу бульвара Итальянцев есть кино, которое открыто всю ночь.

— Вы когда-нибудь уже ходили туда?

Стараясь не смотреть на брата, он смущенно ответил:

— Два или три раза. Это не дороже чашки кофе в баре и можно сидеть сколько угодно. Там очень тепло. Некоторые приходят туда, чтоб поспать.

— Когда вы решили провести ночь в кино?

— Как только получил деньги.

А второму Лекеру, человеку спокойному и уравновешенному, все хотелось объяснить комиссару: «Вот видите, бедняки не такие уж несчастные, как думают. Иначе они бы не выдержали. У них свой мир, и где-то в уголках этого мира таятся и у них свои радости».

Да, таков уж у него брат, он-то его знает: стоит ему одолжить несколько франков (а как он их отдаст, одному богу известно!) — и он тут же забывает о своих горестях, думая только о том, как будет радоваться сын, когда проснется, да и себе он тоже не отказывает в маленьких удовольствиях.

Одинокий, никому не нужный, он пошел в кино, а в это время у праздничных столов собирались семьи, разодетые люди танцевали в ночных кабаре, кто-то изливал душу в полумраке церкви, при мерцающем свете восковых свечей.

В общем, он встретил рождество по-своему.

— В котором часу вы вышли из кино?

— Около шести, к открытию метро.

— Какую картину вы смотрели?

— «Пылающие сердца». И еще показывали документальный фильм о жизни эскимосов.

— Вы просидели там только один сеанс?

— Нет, два. Не досмотрел лишь «Новости дня», которые начались, когда я уходил.

Андрэ Лекер знал, что все, что рассказывал брат, будет проверено, как того требовал заведенный порядок. Но это совершенно излишне. Брат порылся в карманах, вытащил оттуда сначала надорванную картонку — свой билет в кино, затем еще одну, розовую.

— Вот! Мой билет в метро.

На нем значилась дата, час, штемпель станции «Опера», где он спустился в метро.

Оливье не лгал. Он не мог находиться в комнате старухи Файе между пятью и половиной седьмого утра.

Теперь его взгляд был вызывающе презрительным. Он, казалось, говорил им всем, включая брата: «Я бедняк, потому вы меня и заподозрили. Таков непреложный закон. Я на вас не в обиде».