Читать «Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности. 1930–1945» онлайн - страница 210

В конце 1942 года и Геринг казался изнуренным. Я обратил на это внимание, когда сидел с ним в павильоне, построенном на территории Ставки специально для его кратких визитов и обставленном гораздо шикарнее скромного бункера Гитлера. Неожиданно Геринг уныло произнес: «Нам повезет, если Германия после войны сможет сохраниться в границах 1933 года». Он тут же спохватился и попытался смягчить свое замечание банальными выражениями уверенности в нашей победе, но у меня сложилось впечатление, что это пустые слова и он предчувствует приближение катастрофы.

Прибыв в Ставку фюрера, Геринг обычно удалялся на несколько минут в свой павильон, а генерал Боденшатц, его офицер связи при Гитлере, покидал оперативное совещание, чтобы, как мы предполагали, подробно осведомить шефа о спорных вопросах. Пятнадцать минут спустя Геринг являлся на совещание и с энтузиазмом поддерживал именно то мнение, которое Гитлер хотел навязать генералам. Гитлер обводил взглядом присутствующих и говорил: «Вот видите, рейхсмаршал придерживается того же мнения, что и я».

7 ноября 1942 года я сопровождал Гитлера в Мюнхен в его личном поезде. Подобные путешествия давали мне прекрасную возможность посвятить Гитлера в насущные, но требующие длительного обсуждения вопросы производства вооружений. Поезд был оснащен радиосвязью, телетайпом и телефонным коммутатором. В тот раз с нами ехали Йодль и несколько офицеров Генерального штаба.

Атмосфера была напряженной. Мы уже сильно опаздывали, так как на каждой большой станции надолго останавливались, чтобы подсоединить телефонный кабель к железнодорожной телеграфной системе и получить самые свежие донесения. Это было важно, так как с раннего утра мощная армада транспортных судов западных союзников в сопровождении военных кораблей двигалась через Гибралтарский пролив в Средиземное море.

В первые годы правления Гитлер имел привычку на всех остановках показываться народу из окна своего поезда. Теперь он, казалось, не желал столкновений с внешним миром: шторы на окнах, выходящих к вокзалу, обязательно опускались. Поздно вечером мы с Гитлером сидели в вагоне-ресторане, обшитом панелями из красного дерева. Обеденный стол украшали элегантные серебряные столовые приборы, хрусталь, дорогой фарфор и букеты цветов. За обильным ужином никто из нас сперва не заметил товарный поезд, остановившийся на заднем пути. Из вагона для перевозки скота на поглощавших ужин людей таращились оборванные, изголодавшиеся немецкие солдаты, среди которых были и раненые. Заметив в паре метров от себя эту мрачную картину, Гитлер вздрогнул и, даже не поприветствовав солдат, приказал лакею задернуть шторы. Вот так во второй половине войны прошла встреча Гитлера с простыми фронтовиками, такими, каким когда-то был он сам.

На каждой станции по всему пути следования нам передавали донесения авиаразведки о все большем количестве миновавших Гибралтар и идущих по Средиземному морю на восток судов. «Это величайшая десантная операция в истории человечества», – уважительно заявил Гитлер. Может быть, его обуяла гордость при мысли о том, что он явился причиной столь величественного мероприятия. До следующего утра десантный флот стоял севернее марокканского и алжирского побережья.