Читать «Моралите» онлайн - страница 12

Мне казалось, что Стивен уступает в сноровке этим двум. Она его не заботила так, как их. Но он был высок, обладал звучным басом и хорошо запоминал строки ролей. Роли эти требовали достоинства и величия — Бог-Отец, царь Ирод во гневе, архангел Михаил. Несколько лет он был лучником на службе у Сэндвиллов, графов Ноттингемских — тех самых, кому принадлежала эта труппа. Для них он участвовал в набегах, для них он сражался сначала против сэра Ричарда Деймори, а потом против графа Марча. В стычке его захватили люди графа Марча и отрубили ему первый сустав правого большого пальца, чтобы больше ему не быть лучником, вынудив его искать другое ремесло. Сделано это было по приказанию их лорда, тем не менее Стивен почитал знать и гордился своим участием в ее кровавых смутах. «Я знавал людей, которым выкалывали глаза, — говорил он. — Мне повезло». В сумке у пояса он хранил бронзовую медаль с изображением святого Себастьяна, покровителя лучников. И было величайшим знаком дружбы с его стороны, когда на третий день пути он показал мне эту медаль, а также и свой изуродованный палец.

Маргарет странствовала с нами ради него. Они постоянно ссорились, хотя в те дни, как мне сказали, реже обычного, так как у них не было денег, чтобы напиваться. Прежде она была шлюхой и особенно этого не скрывала. Язык у нее был грубым и острым, руки добрыми и умелыми. В представлениях она не участвовала вовсе, и очень мало — в обсуждениях наших дел. Свое место она отрабатывала стиркой, починкой одежды всех нас и стряпней, когда было что положить в горшок. А последнее часто зависело от шестого в нашей компании.

Тобиас играл Род Человеческий и по нескольку мелких ролей сразу; а еще представлял демонов. Кроме того, он умел играть на барабане и волынке. Во всем он придерживался практической точки зрения, а потому к нему прислушивались. Он был нашим подручным, приглядывал за конягой, чинил повозку по мере возможности, ставил проволочные силки на кроликов, а иногда сбивал своей пращой рябчика или куропатку. Он терпеливо старался обучить пса вспугивать дичь, но до сих пор без всякого успеха; пес старался, но его отличала безмозглость. Тобиас научил меня падать и не ушибаться. О своем прошлом он никогда не говорил.

Шут Дьявола, роль, которую я унаследовал от Брендана, по традиции должен быть еще и жонглером, но научиться этому в срок я не мог и надеяться. Все, что было мне по силам, я делал, упорно практиковался при всяком удобном случае, чтобы не разочаровать их, и в особенности Мартина, которому был больше всего обязан тем, что они меня взяли. А кроме того, он мне нравился. Была в нем нежность чувств. И он был постоянен, хотя постоянство это всегда оказывалось припряженным к его собственной воле и целям. Я лелеял его редкие похвалы и повторял их про себя, когда вел одра или когда на ровной дороге приходила моя очередь ехать с Бренданом, а также порой и ночью, когда лежал без сна. Я поставил себе целью преуспеть, стать настоящим комедиантом.