Читать «Реквием по Жилю де Рэ» онлайн - страница 67

— Вы упорно выгораживаете Пуатвинца. Но разве он стоит того? Ведь он предал вас, продал за милую душу, даже глазом не моргнув…

— Я хочу покоя! Только покоя!

— Не кричите так, а то стражники сбегутся. Еще раз говорю, монсеньор, к чему напрасно негодовать и волноваться? Вы же прекрасно знаете, чего мне от вас надобно: я хочу, чтобы вы обрели душу. И я оставлю вас в покое лишь после того, как мы вместе отыщем ее и очистим от скверны. Смиритесь с этим. Я вовсе не желаю вас оскорбить или унизить, мне хочется дать вам утешение и помочь советом, чтобы вы поняли, что творится у вас внутри.

Жиль горестно качает головой, из груди его вырывается стон. Святой брат не мешает ему. Веки монаха, на которых совсем не осталось ресниц, закрываются. Губы начинают шевелиться. Он снова ощущает на себе этот безумный взгляд. И слышит глубокий, протяжный вздох. Жиль стучит пальцами по деревянной крышке стола. Но не потому, что ему не терпится прервать молитву монаха, просто он не в силах унять охватившую его дрожь.

Этьенн Корилло по прозвищу Пуатвинец:

Ему уже никто не поможет. Он лежит один в холодном каземате, пятью этажами ниже монсеньера де Рэ. Кисти рук и лодыжки схвачены железными кольцами. А грудь накрепко перетянута цепью. Так что он не в силах даже пошевелиться. Но это только начало мучений. Тусклая лампада освещает Пуатвинца, но вовсе не для того, чтобы скрасить его одиночество, просто за ним так удобнее наблюдать. Со скрипом отворяется смотровое окошечко в двери. За прутьями крохотной решетки показываются глаза. Нет, Пуатвинцу не уйти от руки палача! Интересно, как встретит он свой последний час? Его словно пригвоздили к дубовой колоде. Оковы давят на него непосильной тяжестью. Бесконечные допросы изнурили его вконец.

Этьенну Корилло только двадцать три года. Странно, но кровавые злодеяния, безумные оргии пощадили его редкую красоту, не оставили на ней следов порока. Кожа его по-прежнему свежа и гладка, как у всякого деревенского жителя. Лицом Пуатвинец напоминает немного томного, уставшего от нескончаемого веселья ангела. Он слишком быстро во всем сознался. И теперь его ждет смерть! Изнеженному и вместе с тем жестокому Этьенну прежде не раз случалось видеть предсмертные муки других, и сейчас, ожидая своей участи, он сжался в комок и дрожит от страха. Он пробует молиться, но не может — незримая смерть уже склонилась над ним, обожгла своим ледяным дыханием его лицо и что-то шепчет ему на ухо. Завтрашнюю казнь он видит в мельчайших подробностях, от которых его охватывает парализующий и тело и разум ужас… Он чувствует, как грубая веревка намертво стягивает его шею, как языки пламени лижут одеревеневшие ноги. По щекам Этьенна текут слезы — он оплакивает себя, а отнюдь не свои грехи.

Но вот на какой-то миг ему удается избавиться от леденящего кровь наваждения. Всей силой скованного ужасом разума он пытается вернуться в прошлое. Ибо там, в прошлом, начало всех его грехов, а посему у прошлого и надо просить заступничества и прощения! Перед встречей с Высшим судией довольно вспомнить день, когда он, впервые вкусив из запретной чаши, пропал, можно сказать, безвозвратно!.. А дальше было то, что было. Конечно, объяснение всему — в прошлом: там же, в прошлом, и спасение. «Надобно все пережить заново, — лихорадочно рассуждает Пуатвинец, — каждый день и час, чтобы завтра ничего не забыть и рассказать все… Все!»