Читать «Всеволод Вишневский» онлайн - страница 261

В больнице отметил Всеволод Витальевич свое 50-летие, принимал поздравления друзей с правительственной наградой — орденом Трудового Красного Знамени. «Живите свое второе полустолетие с таким же напором, как первое!» — писал Юрий Яновский. В ответном — последнем — письме Вишневский делился своими планами: «На 1951 год планирую сборник прозы — из 5-ти войн. В большинстве вещи готовы… Думаю, что будет толк.

Выздоравливаю по Вашему совету. Вс. В.».

Но выздороветь ему не удалось. Всеволод Витальевич Вишневский умер в кремлевской больнице 28 февраля 1951 года. На Новодевичье кладбище, где его хоронили, пришли друзья и товарищи, у гроба с телом писателя стоял бессменный флотский караул.

Всеволод Вишневский прожил большую, но, увы, короткую жизнь. И все же в нее вместилось столько, что иным хватило бы на несколько жизней: солдат, прошедший войны первой половины столетия, кадровый флотский офицер и военный историк, страстный публицист печати и радиовещания, прозаик, драматург, киносценарист…

Почему так много успел Вишневский в отмеренные ему судьбой полвека?

Иной раз друзья из уст в уста передавали разные случаи, характеризующие неуемность его. Вот один из многих. В первый послевоенный год делегация советских писателей возвращалась из Югославии. К ним в купе, вспоминал Александр Прокофьев, подсел только что демобилизованный танкист, и вскоре они с Вишневским вышли. Немного погодя танкист вернулся один, а когда его спросили, куда подевал Вишневского, в ответ услышали: «В будку к машинисту залез и там шурует».

Паровозный машинист пустил его, потому что у него на груди тринадцать-пятнадцать колодок — боевых наград. Через перегон он вернулся в купе, весь в угольной пыли, белая рубаха стала черной, а друзья единодушно признали, что в результате его энергичной работы поезд пошел гораздо быстрее. Конечно же, они шутили. Но абсолютно достоверно: если только где-либо, когда-либо в присутствии Вишневского делалось дело и оно требовало его участия — тут же засучивал рукава и бросал себя в русло общего труда и забот.

Как-то в письме к А. Я. Таирову (от 2 декабря 1944 г.) Всеволод Витальевич высказал примечательную мысль: «И все-таки искусство — не главная тема моей жизни, главная тема — жизнь!..» Тот, кто хоть немного знаком с биографией Вишневского, сразу постигнет смысл кажущейся с первого взгляда противоречивой фразы: где бы он ни был, чем бы ни занимался — всегда был участником — созидателем, бойцом, а не только свидетелем, очевидцем, наконец, летописцем происходящего. Наверное, поэтому он и мог написать о себе так: «Духовная напряженность у меня большая. Думаю, что последние годы она достигла наивысшего (пока) уровня. Это реальная политическая и военная деятельность, которая — как там ни спорь — является высшей человеческой формой проявления сил, интеллекта, души… Искусство — сладчайшее, опьяняющее, мучительное — все-таки не дает подобного, истинно трагического накала реальности…»