Читать «Всеволод Вишневский» онлайн - страница 214

Об идеалах молодежи, о единстве и преемственности поколений, о подвигах комсомольцев ведет речь Вишневский в очерке «Ленинградский комсомол в дни Отечественной войны» («Правда», 25, 28 октября 1943 года). На долю юношей и девушек выпали «университеты», которых не могла бы придумать даже самая безудержная фантазия романистов. Самоотверженный труд на предприятиях, спасение погибающих от голода, заготовка топлива — самые важные дела партия доверяла комсомолу. Один лишь пример из множества, приведенных автором: «В январе 1942 года было несколько дней, когда казалось, что смерть начала одолевать город. Потух свет, замерз водопровод, замолкло радио. Хлебозаводы были накануне остановки. Были еще запасы муки на два-три дня, но не было воды. Тогда комсомол, тоже пошатывающийся от голода, сделал новое усилие — которое по счету — уже не сосчитаешь. Несколько тысяч комсомольцев пошли с ведрами на Неву, встали живой цепью и начали передавать воду из проруби к месильным чанам хлебозавода. Ленинград не сдавался! Ленинград дрался».

Проблема национального самосознания, так своеобразно и впечатляюще раскрытая Вишневским еще в романе-фильме «Мы, русский народ», приобретает теперь для него необычайную остроту. Постичь и выразить народные черты — такую задачу он ставит перед собой.

Видимо, обо всем этом Вишневский не только немало думал, но и делился своими мыслями с близкими по взглядам людьми. С Александром Фадеевым, например, во время его приезда в Ленинград в 1942 году. «Я всегда с огромным удовольствием и чувством морального удовлетворения вспоминаю наши встречи», — писал Вишневскому спустя год Фадеев. Словно продолжая когда-то начатый разговор, Александр Александрович подчеркивает: «Мы гордимся как раз тем, что история выдвинула нас в качестве передовой силы в освободительной борьбе человечества».

Нельзя не видеть основы, истоков духовной природы советского человека, — развивает мысли Фадеева Вишневский. «Россия, — пишет он 18 июля 1943 года, — именно Россия, показала во всем своем величии всю силу своей новой организации, культуры, техники. И это фактически не только от 25 октября 1917 года, а из всего тысячелетнего и более русского пути, практики, много-национальных внутренних связей и т. д… Не надо сводить спор к тому, что „русское“ — это и кнут, и Аракчеев, и реакция николаевской эпохи. Берите лучшее, главное — историческую сущность русского народа. Она — в военных и духовных качествах, в невероятной выдержке, в порыве души народа, в его мечте, в его делах…»

В начале третьего года войны в немецкой армии был распространен подготовленный ведомством Геббельса новый документ — исследование о России и ее истории. Смысл этого документа сводился к одному: чтобы победить, необходимо знать национальные традиции народов оккупированных стран, в первую очередь — русского. «Поздно, Геббельс, поздно! — восклицает Вишневский в дневниковой записи. — Понять противника — значит победить! Мы поняли вас в 1941 году! Вы пытаетесь понять нас в 1943-м. И поздно, и ума не хватает». И далее приводит мысль Белинского о том, что у всякого народа своя история, а в истории свои критические моменты, по которым можно судить о силе и величии его духа, и, разумеется, чем выше народ, тем грандиознее царственное достоинство его истории, тем поразительнее трагическое величие его критических моментов и выхода из них с честью и славой.