Читать «Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945» онлайн - страница 89

После того как посланник уехал, мне в течение восьми недель ежедневно давали яд для мозгов. После второго провала они, вероятно, решили проверить, нет ли у меня иммунитета к этой отраве. Когда же они поняли, что память моя сохранилась в полной исправности, то перестали кормить меня ею.

Тогда они стали делать все, чтобы довести меня до нервного срыва, и показать всем, что мои заявления были сделаны сумасшедшим и потому не надо принимать их всерьез. Каждый день они давали мне лекарства, из-за которых мой мочевой пузырь охватывал спазм, и они снимали его лишь на короткое время один раз в сутки, чтобы я мог опорожнить его. Кроме соли, мою пищу обильно сдабривали жгучим индийским перцем карри, от чего меня постоянно мучала жажда. В течение всего этого времени мои страдания были неописуемы. Наконец, лекарства перестали оказывать на меня нужный им эффект. Однажды, когда очень дружелюбно настроенный врач стал расспрашивать меня, какими болезнями я болел, я ответил ему, что у меня не в порядке одна из почек и поэтому мне приходится есть недосоленную пищу безо всяких специй. Тогда они стали класть столько соли в мою еду, что даже санитары, которым я дал попробовать ее, признали, что эти блюда невозможно есть, хотя привыкли к пище, содержащей большое количество специй. Но на мои жалобы никто не обращал внимания. Майор Ф. заявил, что в тюрьме теперь новый повар и он не помнит, чтобы его просили класть в пищу поменьше соли. Через несколько дней мне сделали анализ мочи; очевидно, результат его был таков, что они оставили все надежды испортить мне почки и после этого стали солить мою еду нормально.

В течение трех лет лекарства, которые добавляли мне в пищу, вызывали спазмы моих внутренних органов, которые можно было снять лишь специальным спазмолитиком. Одновременно, опять же с едой, мне давали сильнейшие слабительные, из-за которых у меня по нескольку раз в день возникали ужасные боли в желудке и кишечнике. Несмотря на эти слабительные, мой кишечник опорожнялся лишь раз в несколько дней, а после следующей еды вновь возникал длительный запор.

Врачи отказывались давать мне обезболивающие таблетки, предпочитая кормить теми, которые не оказывали никакого эффекта. Немного снижало боль тепло – мне давали бутылки с горячей водой, тяжесть которых, однако, усиливала колики. Когда я попросил достать для меня электрогрелку, мне объяснили, что в Англии их нет. Надо заметить, что в это же время в английских газетах публиковались рекламные объявления о продаже электрогрелок. Например, на первой странице газеты «Таймс» от 8 ноября 1941 года я увидел такую рекламу: «Теплая сухая постель – компания «Глав», «Чапел-эн-ле-Фрит». Но все мои ссылки на него были бесполезными.

Два или три раза мне все-таки давали настоящее обезболивающее. Но вскоре, однако, мне было сказано, что такие лекарства в Англии больше достать невозможно. Через несколько недель я получил пятьдесят таблеток анадин-анзина, чтобы принимать их, когда потребуется, хотя до этого мне давали лишь одну-две таблетки за раз. Вполне понятно, что прием нескольких таблеток ежедневно должен был еще сильнее расшатать мои нервы. Только огромным усилием воли я сдержался и не стал пить это лекарство. В том положении, в котором я оказался, передача мне пятидесяти таблеток означала, что мне давали возможность раз и навсегда покончить со своими мучениями, причем самым удобным способом. Но, увидев, что я не воспользовался ею, мои тюремщики стали ежедневно сдабривать мою пищу огромным количеством карри, от чего живот у меня разболелся еще сильнее. Я стал протестовать, но майор Ф. заявил, а доктор Джонс поддержал его, что карри прекрасное средство от проблем с желудком и кишечником, так что все мои протесты не принесли никакой пользы.