Читать «Зяблики в латах» онлайн - страница 44
Георгий Давыдович Венус
— Не оставлю… никогда!..
За дверью бежали снежные дали… «Ксана!.. — думал я. — Ксана!.. Милая!..»
…А в Лимане мы расстались…
Когда Ксана ушла, капитан-первопоходник вдруг очень обеспокоился моим здоровьем.
— Нет, поручик, здесь вы лежать не можете… Дует, снег… А у вас тиф… я знаю… Я устрою вас в теплушке с печкою. Хотите? Переговорю с капитаном Мещерским, — мой хороший знакомый, — вмиг… Хотите?
Он ушел, и вскоре меня отвели в одну из теплушек корниловского эшелона.
— А за пулеметы не извольте беспокоиться, господин поручик, — уходя назад в нашу теплушку, сказал мне Едоков. — Ну, значит, до следующей станции. Изведывать будем…
Корниловцы играли в карты.
НОЧЬ В СЛАВЯНСКЕ
— Несите! На вокзале не может не быть летучего отряда. Но скорей, не останьтесь, эшелон сейчас идет… — И, подойдя к двери теплушки, штабс-капитан Мещерский быстро ее раздвинул.
— Ну!.. И этого…
Поручик Бобрик, лежащий рядом со мною марковец, протяжно и глухо застонал.
Была ночь…
Когда меня несли на вокзал, звезды в небе — много звезд — кружились в глазах красными шариками. Руки свисали вниз. Кисти болтались. Два раза — за разом раз, — точно о тяжелые мертвые струны, ударились, отскочили и вновь ударились о что-то холодное.
— Осторожно, рельсы! — сказал первый солдат.
— Вижу, — сказал второй. — Эх, и ночь же!..
И вот красные шарики куда-то укатились — вдруг, внезапно, точно стрелки, сбежавшие под гору. Над глазами закачался желтый круг. «Лампочка…» — подумал я и почувствовал — вдруг, сразу: больше не качаюсь…
Меня положили на пол.
— Никаких летучек нет! — сказал первый солдат. «Ефрейтор Филимонов говорит», — узнал я голос вестового штабс-капитана Мещерского.
— Ну да ладно! — сказал второй. — Пусть полежит, Идем!
«Филимонов! Эй, Филимонов!» — хотел крикнуть я, сразу поняв: меня бросают… здесь я умру!.. — но ни крикнуть, ни сказать, даже шепотом: «Филимонов, эй, Филимонов!» — я не смог…
Только поднял голову. Две солдатских спины уходили за дверь. За дверью качалась ночь. В ночи качались звезды.
— Эй, Филимонов! — крикнул я наконец и сразу же лишился сил. Голова ударилась о пол. Желтый кружок над дверью — красными, двойными, тройными кругами — вниз, кверху — во все стороны расползся по темноте…
…Потом принесли поручика Бобрика. Положили рядом со мной. Говорить я не мог, не мог также и приподняться. Но видел, кажется, все и уже все ясно и отчетливо понимал.
Солдаты ушли.
По стенам ползла ночь. Мне казалось, тени скребут известь стен, и известь осыпается.
«Надо встать!.. — решил я. — Надо ползти к своим… в теплушку…»
Уперся о ладони. Но ладони поскользнулись, разъехались. Я стал падать — ниже… ниже… ниже…
Когда я вновь открыл глаза, в зал, крадучись и озираясь на дверь, вошел Филимонов. Над поручиком Бобриком он наклонился.
