Читать «Глиф» онлайн - страница 35
Персиваль Эверетт
– Какое первое слово ты помнишь? – спросила она. Она положила меня на диванчик и села рядом, скрестив ноги, держа кончиками пальцев дрожащую сигарету.
Запамятовал.
– Родители много с тобой говорили, когда ты родился?
Не очень. Они говорили друг с другом.
– Тебя это обижало?
Нет.
– Что ты считаешь своим первым словом?
Не понял вопроса.
Штайммель отвернулась и посмотрела в окно.
– Ты должен помнить, как услышал какое-то слово. Пусть оно было не первым. Из тех слов, что тебя впечатлили, какое было первым?
Не припоминаю.
– Думай!
Я подумал. Я хотел сказать «молоко» или «сосок», лишь бы она утихомирилась, но и то и другое было неправдой.
Иконичность.
– Не морочь мне голову.
Сигнификация?
Она уставилась на меня и выдохнула кольцо дыма.
Параязык?
– Борис! – крикнула она.
Проксемика
– Отнеси это… это обратно в
отрыв симулякра
АРИСТОФАН: Любая война бессмысленна и в конечном счете разрушительна для всех сторон, и все же я считаю, что чистосердечное примирение не представляется возможным ни для людей, ни для политиков.
ЭЛЛИСОН: Может быть. Но то состояние, которое ты называешь войной, для многих является условием жизни. В наши дни музыкант кривляется перед королями и королевами, ворчливо брюзжит, вытирает вспотевший лоб тряпкой, а в остальное время из тех же губ и дыхания рождается прекраснейшая музыка. Он воюет. Неизбежно и, пожалуй, вечно. И его оружие – ирония. Врагам нравится, что делает музыкант, но когда они его имитируют, пытаются делать это сами, то ненавидят его – не только потому, что не способны воспроизвести его музыку, но и потому, что боятся стать тем, кому подражают.
