Читать «Последний шакальчик» онлайн - страница 29

— Я дам иностранцам гражданство. Их голоса тогда перевесят голоса местных. Я буду диктатором, пришедшим к власти по праву, волеизъявлением большинства — ну не чудесно ли это? Я установлю постмодернистскую статую Свободы, которая осветит мир ради теснящихся масс. Свою, а не ту лицемерную ханжу, что стоит на Гудзоне. Беженцы — это не вредители, даже если богачи презирают их. Они — лишенные дома человеческие существа, у которых нет места, чтобы сомкнуть ряды. Пусть они сплотятся здесь вокруг меня! К тому времени, когда я отойду от власти — через много лет, когда я буду совсем седым и старым, — они будут творить великие дела на этих северных островках.

* * *

Проститутки прибыли на рыболовецком траулере. С виду они очень походили на обычных проституток из самой быстро растущей в мире экономики проституции России. Они вполне могли сойти за женщин из стран Балтии. Во всяком случае, внешне они были славянки. С борта траулера они спустились потрепанные качкой, но, похоже, преисполненные решимости. Не паникующие, не ошеломленные, не раздавленные ужасом. Просто группа из пятнадцати более или менее молодых женщин в микроюбках и спандексе, которым предстоит тяжкий труд заниматься сексом с незнакомыми людьми.

Старлитц был вовсе не удивлен, увидев, что проституток пасет Хохлов. Хохлова сопровождали два новеньких телохранителя. В силу необходимости число людей, посвященных в тайну местонахождения Рафа, было очень невелико.

— Ненавижу работу сутенера, — простонал Хохлов. На борту траулера он пил. — В такие дни я точно знаю, что стал преступником.

— Раф сказал, эти девушки — рабская рабочая сила из Боснии. Какая тут сенсация?

Хохлов даже вздрогнул от удивления:

— Что ты имеешь в виду? За кого ты меня принимаешь? Это эстонские шлюхи. Я сам привез их из Таллинна.

Старлитц внимательно наблюдал за тем, как телохранители гонят своих подопечных в сторону улюлюкающих скотов в сауне.

— Но, судя по речи, говорят они на сербо-хорватском, ас.

— Ерунда. Это эстонский. Не делай вид, что понимаешь эстонский. Никто не понимает этой финноугорской тарабарщины.

— Раф уверял меня, что эти женщины боснийки. Сказал, что купил их и собирается при себе оставить. Зачем ему говорить такое?

— Раф над тобой подшутил.

— Что ты имеешь в виду этим «подшутил»? Он говорил, они жертвы гулага насильников! Ничего в этом нет смешного. Просто никак не выставить такое смешным.

Хохлов воззрился на Старлитца в скорбном удивлении:

— Леха, почему ты хочешь, чтобы гулаги были «смешными»? Гулаги — это не смешно. Погромы — это не смешно. Война — это не смешно. Изнасилование это совсем не смешно. Человеческая жизнь, знаешь ли, очень трудна. Мужчины и женщины действительно страдают в этом мире.

— Это я знаю, приятель.

Хохлов оглядел его с головы до ног, потом медленно покачал головой:

— Нет, Леха, ты этого не знаешь. Ты не можешь этого знать так, как знает это русский.

Старлитц задумался. Это казалось неизбежной и неотвратимой правдой.

— Ты спросил этих девушек, из Боснии ли они?

— С чего мне их об этом спрашивать? Ты знаешь официальное отношение Кремля к конфликту в Югославии. Ельцин говорит, что наши братья, православные славяне, не способны на подобные преступления. А рассказы о насилии в лагерях — паникерская клевета, распространяемая католиками, хорватами и боснийскими мусульманами. Расслабься, Леха. Все женщины, кого я привез, — эстонские профессионалки. Даю тебе слово.