Читать «Эммаус» онлайн - страница 41

— Иди сюда, — и взяла меня за руку.

Тогда я снова лег позади нее, грудь моя при этом касалась ее спины; ноги я сначала отодвинул подальше, но потом прижался к ней, своим членом к ее коже, к ее округлостям, а она начала двигаться, медленно. Я целовал ее в затылок, а она осторожно касалась губами глаз Луки. Так что я слышал дыхание последнего — так близко от меня находился его приоткрытый рот. Но оттуда, где скользили мои руки, он убирал свои: мы ласкали Андре, не дотрагиваясь друг до друга, сразу же придя к молчаливому согласию, что не станем этого делать. Она же тем временем потихоньку овладевала нами, по-прежнему молча, по очереди глядя на каждого из нас.

В ней заключалась некая тайна, она сама была тайной — мы уже давно это поняли, — а теперь эта тайна находилась рядом с нами, до нее оставался один лишь шаг. Мы никогда ничего иного и не хотели. Поэтому мы позволяли ей смотреть на нас, и все было очень просто — даже то, что мне прежде таковым не представлялось. До сих пор со мной не происходило ничего подобного, но все стало вдруг так ясно, что я уже заранее знал, какую картину увижу, когда повернулся к Святоше: он сидел на своем диванчике, свесив ноги на пол и глядел на нас без какого бы то ни было выражения, словно фигура из игры в застывшие картины. Он не двигался. Он едва дышал. Мне следовало испугаться: ведь его взгляд очень напоминал тот, хорошо мне знакомый, — но я этого не сделал. Все было просто, я уже сказал. Он не подал мне никакого знака, он ничего не хотел мне сказать. Просто вот так сидел, не сводя с нас глаз. И мне подумалось, что все правильно, раз он это видит, правильно и невинно, раз он молчит.

Тогда я снова повернулся к Андре: она лежала на спине, раздвинув ноги, то прижимая Луку к себе, то отталкивая его. Мы так давно приспособились заниматься сексом, не совершая при этом совокупления, что нас, в сущности, возбуждали совсем иные вещи, а вовсе не проникновение в женщину и это животное движение. Но заглянуть в глаза человеку, занимающемуся любовью, — такого я прежде и представить себе не мог; это показалось мне наивысшей формой близости, почти обладанием. И у меня возникло ощущение, что я действительно могу проникнуть в эту тайну. Я стал пристально смотреть в глаза Андре, глядевшие на меня, покуда она покачивалась от толчков Луки. Я понял, чего нам недостает, и нагнулся, и поцеловал ее в губы — я никогда прежде этого не делал, но всегда хотел, и она отвернула лицо, подставляя мне щеку, и положила руку мне на плечо, чтобы немного отстранить меня. Я продолжал целовать ее, пытаясь добраться до губ, а она, улыбаясь, продолжала ускользать от меня. Видимо, она поняла, что я не отстану, и, откатившись от Луки, словно играя склонилась надо мной, взяла мой член в рот — так, что ее губы оказались далеко от моих, как она того хотела. Мы с Лукой встретились взглядами — единственный раз, — у него волосы прилипли ко лбу, он был прекрасен, ничего тут не скажешь. Я откинулся на спину. Подумал, что теперь мне следует посмотреть на то, как Андре сосет мой член, запомнить ее такой раз и навсегда. Но вместо этого я запустил руку ей в волосы, сжал пальцы, согнув руку, и потянул ее голову к себе. Я почему-то знал, что, если мне не удастся поцеловать ее, все остальное окажется напрасным. Она, улыбаясь, позволила мне подтащить ее к себе так близко, что я ощутил ее дыхание на своих губах, и засмеялась. Взобралась на меня сверху, чтобы иметь возможность удерживать меня на постели, и так смеялась играя, совсем рядом с моими губами, на расстоянии дыхания. Я обхватил ее затылок и притянул к себе: она сначала застыла, а после перестала смеяться, — потом я сделал бедрами движение, прежде мне самому незнакомое, она впустила меня в себя, и я отдался ей: это было мое первое в жизни совокупление. Даже с нашими шлюхами я никогда этим не занимался.