Читать «Маздак» онлайн - страница 44

— А Вениамин? — не удержался Авраам.

— От ветки лишь, а не от ствола Вениамин! — отмахнулся старик. — Так вот, как родила она, выпрямилось лицо Рав–Ханины. А экзилархом, когда вымер дом Давидов, стал Рав–Пахда, зять покойного Рав–Гуны, давший много денег царю царей и вазиргу персов. Только ненадолго: божья муха влетела ему в ноздрю — опух и умер. И стал тогда законным экзилархом мар Зутра, брат покойного Рав–Гуны, и Аббу малолетнего взял в дом свой от Рав–Ханины, из Вавилона…

— Так он тоже из дома Давидова — экзиларх мар Зутра? — заинтересовался Авраам.

— Да, но лишь от ветки, — пояснил старик. — И всем, кто из дома Давидова, показывается в какой–то день столб огненный, и они могут идти с ним на врагов, обращая в пепел…

Авраам заглянул в глаза старика. Они восторженно сияли, и не было силы, которая могла бы убить этот безумный блеск. Уходивший зачем–то Абба еле смог оторвать его от Авраама.

— Про столб говорил? — спросил Абба.

— Говорил…

— Ну, вот видишь!..

Абба опустил черную курчавую голову. Аврааму стало жаль друга, и он положил на его руку свою. Так они сидели долго…

С самим экзилархом мар Зутрой, который вместе с Авелем бар–Хенанишо содержал большое торговое подворье, разговаривал Авраам. Он пришел в очередной раз к своему родственнику и увидел большого иудея с густой бородой вкруг всего лица. Холодные темные глаза были у него и властные движения. Авель бар–Хенанишо, приходившийся троюродным дядей Аврааму, собирался как раз с бесчисленным караваном в далекий путь. Гремя колокольчиками, один за другим выходили из высоких каменных ворот верблюды, груженные кавказским чеканным серебром, бронзой, слоновой костью из страны эфиопов, светлой ромейской шерстью. Хирские всадники умчались вперед, расчищая порогу. Где–то в Мерве, на краю Хорасана, охрану примут у них туранские кайсаки, в далекой Согдиане на смену придет китайская стража, с которой и войдут они в пределы Поднебесной империи. И обратный путь предстоит им такой же, на полгода, через пески и пропасти, только будут гружены верблюды шелком да еще нежной голубой посудой, которую так любят ромеи.

Молчалив и неприступен был Авель бар–Хенанишо, соблюдавший все праздники христовы и никогда не снимавший с шеи тяжелый деревянный крест. Дав обычно Аврааму положенное от себя серебро и постояв с ним недолго, снова углублялся он в расчеты. Аврааму скучно было слушать его бесконечный разговор с мар Зутрой. Скупо и негромко роняли они арамейские слова, и почти всегда это были цифры. Не было у Авраама родственной близости к этому человеку…

Рядом они стояли: высокий, сухощавый дядя его Авель бар–Хенанишо и большой важный экзиларх мар Зутра. Когда последний верблюд вышел из ворот и начал удаляться от них, показывая широкие белые ступни, Авель бар–Хенанишо повернулся к иудейскому экзиларху, и молча прижались они друг к другу лицами. Край деревянного креста торчал, запутанный в их бородах…