Читать «Икра будущего» онлайн - страница 137

Квартира маленькая. Остальные в этом доме просторные, эта нет, настоящая каморка. Похожа на широкий балкон, тянется вдоль западной стены, наверное, здесь чудесные закаты. Вся мебель смотрит на улицу, так что, сидя на диване, можно видеть тонущее солнце. И, развалясь в кресле, выуживать из синеющего неба первые звезды. Лежа на кровати, разглядывать, как набухают с утра тучи. И в самом конце, там, где стеклянная стена переходит в стену, сидеть на самом краю.

Сначала я решил, что это сон. В последнее время я часто путал сон с явью. Это оттого, что сны мои стали другими. Успокоились, что ли, постепенно сравнялись с реальностью. Если раньше я мог точно определить разницу, теперь граница размылась. Я почти не видел кошмаров, и в жизни кошмара стало гораздо меньше, даже свет изменился — что-то произошло, то ли с воздухом, то ли с солнцем, оно светило, словно через лимонную воду, утром ярче, вечером нежнее.

Сейчас тоже светило это лимонное солнце, и в конце квартиры в плетеном кресле сидел человек. Мертвый, конечно, живых я не видел давным-давно, и это, кстати, тоже наводило на мысли. Иногда я чувствовал, что все это не по-настоящему — не может же быть, что людей вообще не осталось?

Но я старался об этом не думать. То есть я размышлял об этом, но верхним мозгом, стараясь не углубляться. А сейчас я думал про того человека, в кресле.

Я прицелился ему в голову, хорошо, если мрец мертвый, а если начнет прыгать? Можно было выстрелить, на всякий случай, для уверенности, я не стал этого делать. Стояла солнечная тишина, мне не хотелось ее разрушать. Подошел ближе, окликнул.

— Эй!

Он, конечно, не ответил.

Приблизился на длину ствола. Он сидел ко мне спиной, уронив голову. На шее был вертикальный рубец. Свежий, раньше у него такого не было.

Это был Ной. Тот самый, с которым мы пришли сюда, в Москву. Теперь он сидел рядом со мной, закинув ногу на ногу, совсем мертвый.

Я думал, что он не выжил. Не верил в это, Ной не очень сочетался со здешней жизнью… Но он выжил. И, судя по всему, даже преуспел — на коленях у него лежал карабин. Тот самый, с которым он вышел из Рыбинска. Он сохранил его, настоящее оружие для настоящего человека. И приумножил — в кобурах на поясе болтались вполне себе нормальные револьверы, а вокруг плеча патронташ с желтыми пузатыми патронами.

Непонятно, с чего это он умер. Просто умер, так тоже происходит.

Я обрадовался. Не тому, что Ной умер, а тому, что мы встретились. В этом что-то чувствовалось, я встретился с другом. Правда, он ничего не мог мне сказать, но он и раньше разговорчивостью не отличался, все больше ныл и размазывал сопли.

За то время, пока я его не видел, Ной возмужал. Стал пошире в плечах, прибавилось шрамов, правая щека изуродована ожогом.

Я взял карабин. Ной держал его крепко, вцепился, как в последнюю надежду, пришлось ломать пальцы. Каждый. Опухшие пальцы-то. И веки опухшие. И на щеках сосуды выступили. Судя по всему, он умер от сердечного приступа. Смерть вполне подходящая для Ноя, наверное, он мечтал о такой — тихо, скромно, спокойно.