Читать «Кремлевская жена» онлайн - страница 4

Я еще покачала ручку водопроводной колонки, но – без толку. Я ринулась к Лидии, хозяйке моей хаты. Этой прохиндейки, конечно, дома нет – она целыми днями ошивается в очередях за импортным дефицитом, чтобы прокормить четверых детей, прижитых по дружбе народов от курсантов местного летного училища. Но дети всегда дома и сами себя обслуживают. Вот и сейчас два младших сына Лидии – близнецы-палестинцы Василь и Русланчик – голяком сидели на кухне на горшках, а десятилетняя египтянка Маруська жарила им картошку на свином сале, и раскаленная сковородка шипела и швыряла вокруг себя горячие брызги.

– Маруська, я за водой! – сказала я, пробегая через кухню к ванной-туалету. Вообще по детям Лидии можно судить о развитии наших международных отношений: пятнадцать лет назад в Полтавском летном училище учились одни кубинцы, в результате старшая дочь Лидии Оксана родилась смуглой и большеглазой и уже сейчас с успехом заменяет свою мать на танцплощадке того же училища и в кустах вокруг него. После Оксаны у Лидии родился мелкокалиберный вьетнамец Степан (в прошлом году она спихнула его в суворовское училище), затем египтянка Маруся, а три года назад мои любимчики – близнецы Василь и Русланчик. Правда, нынешнее потепление советско-израильских отношений приводит Лидию в беспокойство, и она периодически орет Оксане: «Имей в виду, если сюда жиды приедут учиться, я тебе дырку сразу зашью!» Но пока израильские летчики учатся неизвестно где, Оксана и без них сделала уже два аборта и теперь, отходя от последнего, валяясь на диване в гостиной, смотрела киевское телевидение и одновременно слушала «голоса из-за бугра»:

«Проживающий в США, штат Вермонт, лауреат Нобелевской премии Александр Солженицын получил телеграмму от советского комитета „Мемориал“ с приглашением войти в состав общественного совета по руководству созданием мемориального комплекса жертвам сталинских беззаконий и репрессий…»

В туалете прямо в ванне стояли два ведра, корыто и стеклянные банки с запасенной впрок водой. Зеленые мухи влетали в открытое окно и спешили на кухню, на запах жареного.

Маруська крикнула мне из кухни:

– Мать за маслом стоит. Ты масло возьмешь за мохер?

– Не знаю! – крикнула я в ответ, в сомнении осматривая черпак, лежащий на прикрытом фанеркой ведре. И снова крикнула: – У вас черпак мухами засиженный!

Маруська не ответила, а я зачерпнула воду из ведра своей чашкой, сполоснула ее, вылила в ванну и набрала снова – теперь уже полную чашку.

«– Станет ли Киев безалкогольным городом? – по-украински сказал телевизор в гостиной, заглушая уплывший куда-то по волне „голос“. – Слухи о том, что с нового года в Киеве прекратится продажа спиртных напитков и табачных изделий, можно сейчас услышать везде: в магазинах, на рынках, в общественном транспорте…»

Осторожно неся через кухню полную чашку воды, я спросила у Маруськи про Василя и Руслана, которые тужились на горшках и от напряжения выпучили на меня свои и без того выпуклые глаза:

– А их отец мусульманин или христианин?

– А хто знае! А шо? – сказала Маруська, размешивая картошку в сковородке и отскакивая от брызг горячего свиного сала.