Читать «Мальчик с голубыми глазами» онлайн - страница 41
Джоанн Харрис
«Как странно, — размышляет он, — я совершил столько грехов, но мне удавалось избежать наказания, а в этот раз, когда я ничего плохого не сделал, на меня почему-то обрушилось наказание. Это карма. Кар-ма».
Он смотрит на свое отражение в зеркале, долго смотрит. И, разглядывая себя, испытывает полнейшее спокойствие — он кажется себе актером на маленьком экране телевизора. Он прикасается к отражению и эхом чувствует боль в реальных ссадинах и ранах. Тем не менее он странно далек от человека в зеркале, словно там — лишь реконструкция давних событий, нечто, произошедшее с кем-то иным много лет назад.
«Ей-богу, Би-Би, я убью тебя…»
«Если я первым тебя не убью», — думает он.
Разве это так уж невероятно? Демоны для того и созданы, чтобы над ними одерживать победу. Но возможно, не с помощью брутальности, а благодаря уму и хитрости. И он уже чувствует, как зарождается в его душе червячок очередного плана. И снова изучает отражение в зеркале, и распрямляет плечи, и вытирает с губ кровь, и начинает наконец улыбаться.
«Если я первым тебя не убью…»
Почему бы и нет?
В конце концов, он ведь уже делал это раньше.
КОММЕНТАРИИ В ИНТЕРНЕТЕ
11
ВЫ ЧИТАЕТЕ ВЕБ-ЖУРНАЛ BLUEEYEDBOY
Ну нет. Это было не совсем так. Но все же довольно близко к правде. Правда — это маленький злобный зверек, который зубами и когтями прокладывает себе путь к свету, понимая, что если он хочет родиться, что-то другое или кто-то другой должны умереть.
Знаете, а ведь я начинал свою жизнь как один из братьев-близнецов. Тот, второй, — если бы он выжил, мама назвала бы его Малкольмом — умер в утробе на девятнадцатой неделе беременности.
Такова официальная версия. Когда мне было лет шесть, мать рассказывала, что я своего братца проглотил еще там, в ее животике, скорее всего, между двенадцатой и тринадцатой неделями внутриутробного развития, осуществляя борьбу за жизненное пространство. Это, кстати, случается гораздо чаще, чем вы думаете. Два тела, имея одну общую душу, плавают в одной среде и борются за право на существование…
Мать сохранила память о нем как о живом в виде украшения на каминной полке — фигурки спящей собаки с его инициалами. В детстве я разбил такую же фарфоровую собачку и солгал в попытке самозащиты, за что и был высечен куском электрического провода. А потом мне сообщили, что я плохой от рождения, что я родился убийцей, что я стал убийцей еще в эмбриональном состоянии, что жизнью я обязан им обоим, что я непременно должен стать хорошим мальчиком и как подобает распорядиться той жизнью, которую украл у своего брата…
