Читать «Женись на мне, дурачок!» онлайн - страница 18

В частности Зигеля. Стройный, хорошенький блондин с мечтательными глазами в длиннющих ресницах, имел у дам просто невероятный успех. Все незамужние особы, от четырнадцати и до семидесяти, сразу оживлялись, стоило лорду войти в гостиную. Самые юные краснели и преувеличенно громко переговаривались и смеялись, те, кто постарше, бросали зазывные взгляды и поворачивались так, чтобы платье туже обтянуло тонкую талию или высокую грудь. Ну а те дамы, что уже не могли продемонстрировать юному красавчику ничего привлекательного, набрасывались на него с неуёмной заботой. Пододвигали блюда и напитки, предлагали самое удобное местечко и всячески следили, чтобы на него не дуло, не светило и не вредило каким-нибудь иным способом.

А он, при всем том умудрялся оставаться стеснительным и наивным, и искренне считал, что его любят исключительно за хороший характер.

Потому так и всполошилась Кларисса, когда одна из наших служанок принесла тревожную весть. Ее сестра, служившая у миледи Ортензии, подслушала странный разговор, из которого следовало, что Зигеля хотят обманом женить на ее хозяйке.

Юный лорд приходился Клариссе дальним родственником, и это именно она попросила меня проследить за мальчиком два года назад, когда он остался сиротой.

Ну, это она так сказала, мальчик, а я когда приехал, обнаружил девятнадцатилетнего парня одного с собой роста. Правда, плечи у него в то время были в два раза уже моих, но пара лет усиленных тренировок свели разницу к минимуму.

Я искренне привязался к лорду, и жил в его доме даже не на положении гостя, а скорее брата. И когда Кларисса предложила забрать Зигеля погостить, а меня оставить в замке под его личиной, не раздумывая согласился.

И, как оказалось, правильно сделал. Не прошло и трех дней, с того часа, как за Клариссой и лордом растаял туман телепорта, а я уже трясся в багажном ящике кареты мчавшейся к замку миледи, опутанный кучей веревок и с кляпом во рту.

Ортензия, наконец, притопала к костру, умостилась на половике, который я достал из повозки и с тоскливой миной долго жевала пирожок, запивая простоквашей, в которую превратилось молоко.

А я тем временем, не обращая внимания на ее кисленькое личико, устраивал ночлег. Снял сиденья и спинки от скамеек и уложил их на полу. Прикрыл дерюжкой, снятой с кучерского места, сунул в изголовье мешок с остатками овса. Больше у меня ничего не было, но если опустить полог и накрыться плащом, то можно кое-как подремать до рассвета.

Осталось только загасить догорающие угольки, и проверить лошадей, чем я немедленно и занялся.

Стреноженные лошади, хорошо напоенные в ручье, стояли у своих корзин с овсом и мирно жевали, костру хватило пары охапок песка.

— Полезай в повозку, пора спать! — Скомандовал я миледи, ставя на борт зажженный огарок свечи.

— А… ты? — Дрожащим голоском проблеяла она, помедлив с полминуты.

— И я. — Безразличным голосом подтвердил я, ехидно хихикая про себя.

Неужели же не понятно по моему поведению, что женщиной в таком обличии она совершенно не воспринимается?