Читать «Благодать и стойкость: Духовность и исцеление в истории жизни и смерти Трейи Кимам Уилбер» онлайн - страница 54

Трейя решила, что, учитывая современный уровень медицинских знаний, самым правильным курсом лечения будет энергичное сочетание ортодоксальных и альтернативных методов. Что касается первых, то европейские исследования показали, что частичная мастэктомия с последующим облучением дает такие же результаты, что и жуткая радикальная мастэктомия. Все трое — Питер, Трейя и я — были согласны, что частичная мастэктомия — вполне разумное решение. (Трейя не была тщеславна; она выбрала этот вариант не для того, чтобы сохранить большую часть груди, а для того, чтобы оставить большую часть лимфатических узлов.)

Вот так 15 декабря 1983 года мы с Трейей проводили свой медовый месяц в палате номер 203 на втором этаже больницы города Сан-Франциско.

— Что ты делаешь?

— Хочу, чтобы мне принесли раскладушку. Я буду ночевать здесь.

— Тебя не пустят.

Кен закатил глаза, что у него означало: «Ты, должно быть, шутишь».

— Малыш, больница — отвратительно место для больного человека. В больнице водятся такие бактерии, каких во всем остальном мире просто не найдешь. А если бактерии до тебя не доберутся, то больничная еда доберется точно. Я остаюсь. И вообще у нас медовый месяц, и я не собираюсь проводить его без тебя.

Ему принесли раскладушку — такую крохотную, что с нее свешивалась довольно внушительная часть его почти двухметрового тела, — и все это время он жил в моей палате. Перед самой операцией он принес прекрасный букет. Записка гласила: «Второй половине моей души».

К Трейе быстро возвращалась ее всегдашняя уверенность. Ее невероятная природная отвага вновь вышла наружу, и через все последующие испытания она прошла легкой поступью.

11 декабря. Мы все [Питер Ричардс, Трейя и Кен] пришли к одному решению — сегментарная, частичная операция на подмышечной ткани [удаление примерно половины лимфатических узлов] и облучение. Ощущения обнадеживающие. Чувствую себя прекрасно, шутили над всем этим, хорошо провели время. Обед в ресторане «Макс», рождественский шопинг с Кеном. Домой вернулись поздно, сильно устали, зато разделались с большей частью этих вечных хлопот. Не могу выразить, как я люблю Кена; захотелось всех простить и всех объять своей любовью, особенно своих близких.

14 декабря. Первый сеанс иглоукалывания. Вздремнула, завернутая в простыни. В гостинице — ужин с мамой и папой, еще свадебные подарки. Позвонила и позвала Кэти [сестру]. Полежала в обнимку с Кеном.

15 декабря. К девяти в больницу — подготовка к операции — предоперационная — моя палата — двухчасовая задержка. Самочувствие перед операцией — отличное; после нее — тоже; ведет, но не сильно. Проснулась в пять — Кен, папа, мама и Кэти здесь. Кен добыл раскладушку — «для второй половины моей души». Морфин, потом ночь. Ощущения странные: немного ведет, иногда напоминает медитацию. Буквально каждый час будят, чтобы измерить температуру и давление. У меня гипотония, так что Кену приходится просыпаться каждый час и убеждать медсестру, у которой все не получается нащупать пульс, что я жива.