Читать «Куда боятся ступить ангелы» онлайн - страница 75
Эдвард Морган Форстер
- Когда волна отхлынет, мисс Эббот будет неоценима, так как произвела на итальянца сильнейшее впечатление. Он не нахвалится ее любезностью. Знаешь, она ведь помогла ему купать младенца.
- Какая гадость!
Самым раздражающим в Генриетте были ее восклицания, но Филип твердо решил не терять терпения. Приступ радостного настроения, овладевший им накануне в театре, не проходил. Филипу никогда еще так не хотелось быть милосердным к человечеству.
- Если желаешь увезти младенца, то будь в мире с мисс Эббот. Стоит ей захотеть, и она поможет тебе гораздо лучше, чем я.
- О мире между нами не может быть и речи, - мрачно отозвалась Генриетта.
- Значит, ты успела...
- О, далеко не все, что хотела. Она ушла, не дав мне кончить, - типичная уловка трусливых людей. Ушла в церковь.
- К Святой Деодате?
- Да. Ей как раз туда и надо. Более нехристианского...
Вскоре Филип тоже отправился в церковь; сестра несколько успокоилась и даже была склонна прислушаться к его совету. Что нашло на мисс Эббот? Он всегда считал ее уравновешенной и искренней. Правда, разговор, который произошел у них на прошлое Рождество в поезде между Состоном и Черинг-Кроссом, должен был послужить ему первым предупреждением. Должно быть, Монтериано вторично вскружил ей голову. Филип не сердился на нее, так как был безразличен к исходу экспедиции, только испытывал любопытство.
Был уже почти полдень, улицы пустели. Но жара вдруг несколько спала, появились приятные предвестия дождя. Пьяцца с ее тремя достопримечательностями - Палаццо Публико, коллегиальной церковью и кафе «Гарибальди» (мозг, душа и тело города) - выглядела очаровательнее, чем когда-либо. Филип с минуту постоял посредине площади, поддавшись мечтательности, размышляя о том, как, должно быть, восхитительно чувствовать этот город своим, каким бы он ни был захудалым. Однако сейчас Филип был посланцем цивилизации и исследователем характеров, поэтому он со вздохом вошел в Церковь Святой Деодаты, чтобы дальше выполнять свою миссию.
Два дня назад прошел праздник, и в церкви все еще стоял запах чеснока и ладана. Малолетний сын ризничего подметал пол придела больше для собственного развлечения, чем из соображений чистоты, и поднимаемые им клубы пыли оседали на фресках и на прихожанах. Прихожан было немного. Сам ризничий, приставив лестницу к центру «Всемирного потопа», украшавшего одну из пазух свода, снимал с колонны окутывавшее ее роскошное одеяние из алого коленкора. Кипы алого коленкора уже лежали на полу (церковь, если захочет, не уступит по великолепию любому театру), и дочка ризничего пыталась сложить материю. На голове у нее красовалась мишурная корона в блестках. Вообще-то корона принадлежала святому Августину, но была ему велика и проваливалась на шею, обхватывая ее воротником. Зрелище получалось смехотворное. Один из каноников снял корону со святого перед началом праздника и отдал дочке ризничего.
- Скажите, пожалуйста, - прокричал Филип, обращаясь к ризничему, - здесь нет английской леди?
Рот у ризничего был набит гвоздиками, поэтому он только кивнул в сторону коленопреклоненной фигуры. Посреди всей этой сутолоки мисс Эббот молилась.
