Читать «Приют Грез» онлайн - страница 65

— Это так трудно, дядя Фриц. Я всегда считала, что перед собой еще куда ни шло — можно быть искренней, а вот перед другими — никогда. И теперь поняла, что перед собой еще труднее, — прощебетала Паульхен.

— Ты опять за свое, — поддразнил ее Фрид.

— Конечно.

— Ну, тебе-то ничего не стоит быть искренней.

— Почему это?

— Потому что ты у нас пока еще очень юное и легкомысленное создание и вовсе не имеешь никаких задатков к искренности.

— Дядя Фриц, сейчас же выставь его за дверь!

— Прошу прощения, — промямлил Фрид.

— Нет-нет, вон отсюда!

— Ну, смени гнев на милость, Паульхен.

Она подумала.

— Тогда скажи: «Я противный и отвратительный».

— Я противный и отвратительный…

— Он просто испугался, а вовсе не исправился. Дядя Фриц, печеные яблоки с печеньем — в самом деле пальчики оближешь. Откуда у тебя такое вкусное печенье?

— Это забавная история. Прихожу я в лавку булочника и вежливо прошу мое любимое печенье. А смазливая продавщица говорит: «Сожалею, сударь, но мы его только что продали». — «Ах, Боже мой, фройляйн, умоляю, поищите, может, найдется хоть немного». Она улыбнулась: «Немного у нас еще есть, конечно. Но мы оставили его для нас самих». — «Понимаете, фройляйн, у меня нынче крестины, а угостить абсолютно нечем». Она залилась краской и подала мне целый пакет печенья.

Все рассмеялись. Трикс тоже улыбнулась, но как-то очень грустно.

— Дядя Фриц, а теперь прочти нам какое-нибудь стихотворение.

ВЕЧЕР Тишина — покров желанный — Нежной лаской душу греет. Не боюсь земных страданий! Ведь с небес покоем веет. В тишине излился свет, Лунный свет на наши очи. И усталая душа Пить блаженной влаги просит. Слабый отсвет фонарей Тихо гладит руки наши И с вечернею зарей Жар полдневный прочь уносит. Благость сладостных минут Осеняет нас крылами, И земных грехов приют В грезах сладких исчезает.

Было так приятно в коричневато-золотистой комнате. В углах гнездились смутные тени, теплый свет лампы падал на руки и лица сидящих.

Трикс сняла со стены лютню и протянула ее Элизабет.

— Спой, пожалуйста. Ведь завтра меня уже здесь не будет — попросила она.

Элизабет взяла лютню и запела своим серебристым голосом:

Завтра в путь отправлюсь я, Время распрощаться — Драгоценная моя, Грустно расставаться. Я люблю тебя, и мне Оттого грустней вдвойне, Утаю кручину И тебя покину.

В комнате воцарилась тишина. Трикс неотрывно смотрела на Элизабет. Тонкая червонная линия очерчивала профиль певицы, а волосы отливали старым золотом, она, слегка наклонясь вперед, пела:

Счастье нас с тобой свело, Разлучило горе. Ах, как это тяжело, Ты узнаешь вскоре. Разлучаются сердца, И печали нет конца Для сердец влюбленных, Вдруг разъединенных.

У Трикс из глаз закапали крупные слезы.

Не грусти и слез не лей, Друга вспоминая, Навсегда в душе моей Сберегу тебя я. Слышишь песню — это твой Вестник вьется над тобой. Прилетел с рассветом Он к тебе с приветом.