Читать «Дочь посла» онлайн - страница 45
Анвер Гадеевич Бикчентаев
Муса захватил с собой перочинный нож, а я — запас еды на всех троих, дня на четыре. Мало ли что может случиться в пути!
Как подумаешь о предстоящем путешествии, сладкий трепет охватывает сердце. Страшно и радостно!
Накануне отъезда Лал заговорил и об одежде.
— Обычно в джунглях днем бывает жарко и душно, а по ночам — прохладно. Куда ни взглянешь, всюду болота, — предупредил он. — На всякий случай захватите с собой резиновые сапоги. И обязательно противомоскитные сетки, иначе пропадем.
— А как вернемся назад? — вдруг спросила я. — Надо же и об этом подумать.
— Обратный путь на поезде, — ответил Лал. — К тому времени вода уйдет и железная дорога начнет работать полным ходом.
— Так бы и сказал, что надо взять деньги на проезд.
— Вот этого и не следует делать, — обиделся он. — Для меня все поезда Индии бесплатны. — А вы — мои гости. Кто же осмелится спросить у гостей железнодорожные билеты? Сами подумайте!
Все же Муса усомнился:
— Как-то нам не с руки ездить бесплатно, тем более по чужой стране.
Лал, ударив себя в грудь, воскликнул:
— Индия и я — одно и то же, понятно?
После этого заявления, конечно, у нас не осталось никакого повода для дальнейших пререканий. Ему лучше знать, как поступить.
Меня мучает совесть
«Трагедия одних оборачивается комедией для других», — частенько говорит мой папа. Мне не совсем понятна эта мысль. Но все же трагедия, как я полагаю, — это горе, а комедия — смех.
Другим в эту минуту, быть может, очень весело, но в моей душе — трагедия. Ведь на рассвете назначен побег.
Мы с братом проводим последние часы во дворце магараджи.
Перед побегом всех беглецов должна мучить совесть. Меня тоже мучает совесть. Ворочаюсь на постели, будто заведенная, сон никак не идет.
Заранее уговорившись с братом, мы очень рано легли спать. И пожалуй, допустили ошибку.
То и дело мама заглядывает в нашу комнату — то она поправит на Мусе одеяло, то подойдет и остановится у моей кровати. Мама прислушивается, как я дышу.
Мне хочется перестать притворяться, что сплю, и броситься ей на шею. Ведь у меня нет более близкого друга, чем мама. Однако я удерживаю себя во имя великих дел, которым мы посвятили себя. Все же на всякий случай я с ней мысленно прощаюсь, потому что до самого возвращения из экспедиции я не увижу ее.
Потом начинаю думать о папе. Я горжусь тем, что мой папа ходит гордо, разговаривает гордо и трудится гордо. Ни перед кем он шляпу не снимает, шею не гнет.
С такими думами лежу себе и который раз задаю один и тот же вопрос: что делать?
Я уже сама с собою не советуюсь — это совершенно бесполезно. «Чего не дал бог женщине — это мудрости!» — восклицает папа, если он немного сердит на маму. Он зря не скажет! Коли уж женщины лишены мудрости, то что толку мне советоваться самой с собой?
Остается один-единственный выход: посоветоваться с умными людьми. А это делается очень не просто: надо попытаться вспомнить из прочитанных книг или из того, что когда-то услышала, самые умные слова.
При этом обязательно надо наморщить лоб и закрыть глаза. Потом все время напрягать память.