Читать «Любовь и смерть Ивана Чагина» онлайн - страница 54

«Дорогой, Ваня, прости. Так получилось. Дяде сообщили, что нашлась работа в Ярославле. Мы вынуждены опять «искать» работу, чтобы прокормиться. Прощай! Аграфена».

Он перечитал написанное ещё раз. Понял, что они убегают от какой-то опасности. Скорей всего, испугались его. Поэтому решили уехать. Бронислав Богданович извинился: «Иван, ты прекрасный человек. Мы полюбили тебя, но полюбить твои идеи ещё не можем. Постарайся нас забыть. Б.Б.».

Легко сказать. А как сделать, если всё прекрасное теперь в этом мире связано с именем Груня. Это невозможно сделать. Разве что через сто лет. И через двести лет он не забудет её. Нет такой силы, чтобы вычеркнуть из его жизни эти дни и ночи в деревне Утренники. Тревога за судьбу девушки нахлынула на него и он не стал топить печь, не стал искать чугунок или сковородку. Выпил воды из корчаги и решил найти того, кто увозил Грушеньку, узнать в какой край направилась его любушка-голубушка.

Прошло три дня. Следы девушки потерялись. Работа успокаивала, притупилась обида. Вечером в дверь застучали. В клубах жидкого пара пришла измождённая женщина с обмороженной чёрной щекой и с мальчиком. Лет пяти. Из валеночных дыр торчали соломенные усы.

— Мы станем с вами жить, — Кашляя, проговорила она, блестя голодными глазами.

— Живите, — эхом отозвался Иван, добывая из печи горшок с просяной кашей.

Утром приходили за самоварами, приносили продукты. Иван отдавал их женщине. Она неумело затопила печь, пыталась сварить галушки, пожарить сало в принесённой от соседей щербатой сковороде. Чагин весь день провёл в каком-то непонятном состоянии. Его будто снова контузило. Сознание мутилось и тонуло в глубоком тоннеле, из которого нет выхода. Он мёрз у воротец, смотрел на сверкающий, как рафинад, снег, курил и думал обо всём сразу и не о чём конкретно.

Женщина с мальчиком рано забрались на печь, а Иван пытался записать впечатления. Керосин быстро кончился, а керосинового бидончика не мог найти. Он думал о Кате, как о человеке прекрасном и понимающем. Груша не хотела переделывать себя, не хотела понять для чего строится новая жизнь, для чего погибли его товарищи, победившие тех, кто хотел возвратить царские порядки, которые привычны им и понятны. А кто воевал за новое, были отчаянней и смелей. Они приближали это своё новое, намереваясь разрушить мир насилья. Это была очень значимая идея, хотя и не совсем понятная, но в неё верили беззаветно. Поэтому и победили. Невозможно переубедить русского человека, если он чего-то страстно захочет.

Ночью пришла обмороженная тётка. Она плакала и целовала руки, благодаря за доброе отношение.

— Нет у меня ничего, чем бы я смогла вам отплатить за то, что вы спасли нас от голода. Мы ходили в куски. Паспорт я свой выбросила, когда бежала из Уфы. Лежала в госпитале, работала на телеграфе в штабе 1-й армии. …Мне сказали, что вы офицер.

— Да. — вздохнул Иван, откидывая одеяло. — Командир роты. Только из 4-й армии, 25-й дивизии. Иван Чагин.