Читать «Любовь и смерть Ивана Чагина» онлайн - страница 30

— Девятый калибр. Нету. Хоть бы и были, не про твою честь. — Проворчал коренастый парень, запахивая шубу.

— Может, кто продаст. И надо-то пару десятков. Деньги есть. Смогу сменять на бомбу. — Показал ручную яйцевидную гранату Лемона, называемую красноармейцами «лимонкой».

— Иди провокатор. Не обломится. Оружие сдали. — Злобно плюнул на снег высокий парень в новой шапке-кубанке.

По улице мчались сани. Стоя, правил боец из отряда ЧОН. Увидев Ивана, махнул рукой и стал разворачивать коня.

— Падай в сани. Гребнев кличет. Срочно. Уезжаем.

Перед полднем отряд въехал в село Замётное. Солнце растопило снег на дороге. В колеях образовались грязные ухабы. Не останавливаясь у сельского совета, направились к последнему куреню, находившемуся немного поодаль от улицы, на краю старой балки. Гребнев вызвал хозяина, попросил запереть в амбар собак. Хозяин испуганно крестился, щурил круглые жёлтые совиные глаза.

Пригнали с огорода трёх тупомордых волов, надели деревянные хомуты — ярма. Начали быстро раскидывать деревянными вилами солому. Иван увидел сначала башню, пулемётные щитки. Разобрал полузатёртую надпись: «Перунъ». В полумраке обрисовался тёмно-зелёный корпус боевой машины. Парни пытались выкатить на свет броневик, чтобы удобнее было пристроить верёвки с быками. Через час из овина зажиточного крестьянина выволокли в улицу новый «Ланчестер». Это была высокоскоростная английская машина, имевшая два пулемёта и пушку, самую толстую броню и запас горючего на 180 километров. Гребнев проверил баки. Потребовал тёплой воды.

— Как хлеб-соль? Приготовили встречать нас. Загляни в трюм, есть ли ленты и снаряды. Знакома такая машинка? — Хромая на деревянном протезе вокруг броневика, хмыкая, качал головой секретарь.

— Приходилось ремонтировать. Помогал снаряжать. — Ответил Чагин, заглядывая в темноту боевого отсека.

Запасливые мужички тащили с полей войны оборудование, оружие, надеясь приспособить в хозяйстве, или обменять на что-нибудь более полезное. Каждый крестьянин — это ещё и солдат, и матрос. Может не только пахать, но и торговать на базаре, собственными продуктами, если окажутся излишки.

— Товарищ секлетарь. Возьмите от греха подальше. Ведь хорошая машина. Недавно нашёл в Шпильной балке. Приволок. Думал снять лишнее и плуг цеплять. Лошадей на войне побили рабочих, а пахать надо, — сепетил по-бабьи, сухопарый мужчина с изуродованной правой рукой.

Осмотрел Иван колёса. Удивился. Чистые. Нет на них свежей грязи. Сунулся в овин. Тоже чисто. Если бы тащили по снегу, по лужам, то обязательно нападало с колёс и осей разного сора. Выходит, броневик давно стоит в овине, в соломе замаскированный. Это сразу понял Гребнев, заливая воду в радиатор, приказал допросить хозяина, соседей.

Коренастый парень-казах уверенно крутил заводную ручку. Гребнев сидел в кабине, подкачал топливо, проверил коробку перемены передач. Двигатель кашлял, но запускаться не собирался. Оказались баки полными. Ящики с пулемётными лентами и снарядами загружены полностью. Двигатель неожиданно громко кашлянул, выпустив большое белое облако дыма. Зарокотал строго и привычно. Толпившиеся парни попятились в стороны. Гребнев минут пять прогревал двигатель. На рокот броневика собирались любопытствующие крестьяне. Стояли группами. Перешёптывались, показывая пальцами.