Читать «Пилюли от бабьей дури» онлайн - страница 28

Ей хотелось сказать, что Константин несправедлив к ней. Что он слишком резок, слишком груб. Хотелось, чтобы он, как когда-то, прижал ее к себе, обнял, заглянул в глаза. Чтобы они потом сидели на кухне, в пижамах и халатах, смеялись, лопали печенье посреди ночи, занялись бы потом любовью…

Однако от всего этого ее накрепко удерживало странное, безнадежное понимание того, что он все равно ее не услышит. Все равно не поймет. О чем с ним говорить? Они, кажется, уже утратили способность говорить, разучились слушать друг друга, утратили интерес к мыслям и чувствам друг друга. Поэтому и кричали – от страха и безысходности. Можно было часами кричать, но не найти ни единого ответа. Потому что ответ был вообще странный и пугающий. Три слова: «мы – чужие люди». Кошмар.

Светлана сидела на краешке и с ужасом закрывала лицо ладонями, потому что вдруг очень ясно осознала, что, кажется, они с Константином на самом деле больше не вместе. Что в какой-то непонятный момент они разорвали эту связь, делавшую их одним целым, и теперь, что ни говори, все попусту. Они не вместе. Они не слышат друг друга. Не любят. А ведь когда-то любили. Очень любили. Так, что и поверить было нельзя, что может быть по-другому.

* * *

Сидя с Ирмой в кафе, Светлана понемногу оттаяла и почувствовала, что снова может шевелиться и дышать. Что оцепенение, охватившее ее там, дома, понемногу проходит, и этот бесконечно длинный день, проведенный, как на автопилоте, заканчивается. За окном темнело. Впрочем, большой разницы не было, потому что дни были серыми, черно-белыми, с легкими вкраплениями цветных пятен грязных машин. Грязно-красный, грязно-синий, грязно-зеленый. Кому придет в голову мыть машину, когда на дороге традиционная московская жидкая грязь?

– Значит, бесится? – засмеялась Ирма, откусив большой кусок сливочного пирожного. – Ничего, ему полезно. А что, может, действительно отдать машину Кирюшке, и все?

– Не в этом дело, – с досадой помотала головой Светлана. – Константин изменился. Я изменилась. Мы не можем договориться, каждый из нас – как глухая стена.

– Это, мать, кризис среднего возраста, – успокоила ее Ирма. – Если не разведетесь – пройдет. До ста лет проживете.

– Да? – вздохнула Светлана. – Думаешь, кризис?

– У мужиков вечно какой-то кризис. Младшего возраста, среднего, старшего. Седина в бороду, бес в ребро. Как только с ними живут – не понимаю.

– Я прожила семнадцать лет, а тоже уже ничего не понимаю, – вздохнула Светлана. Сидя в теплом, тускло подсвеченном кафе, она почувствовала легкое, из ничего взявшееся блаженство. Хотелось, как кошке, свернуться в кресле калачиком и замурлыкать. Принесли блинчики с шоколадом, отчего жизнь стала еще лучше.

– Ты можешь, конечно, накупить всякой литературы, продумать план борьбы, симптомы выписать. Знаю я таких, которые с кризисами борются во всеоружии, но меня гложет один вопрос – а почему это мы должны бороться с их кризисами?!