Читать «Короли блефа» онлайн - страница 54

Суммы же в письмах чаще всего варьировались: злоумышленник-шантажист где-то просил пятьдесят рублей, а где-то триста, пятьсот и даже доходило до тысячи.

– А где я им тыщу-то наберу? – возмущался господин в котелке из очереди, потрясая письмом. – Может, эти «червонные валеты» думают, что я миллионщик?!

Пристав, обескураженный таким наплывом жалобщиков, тем не менее принял всех. Причем двоим из них впоследствии пришлось наливать из графина воды, а почтенную даму, похожую телосложением на циркового атлета Бартоломео Бертолуччи (в миру Сосипатра Трофимыча), даже пришлось приводить в чувство посредством вдыхания нашатырного спирта, причем спирта понадобилось такое огромное количество, что после этого в кабинете пристава целый день пахло то ли кошачьей мочой, то ли общественным нужником.

Собственно, в деле этом все было ясно как божий день. Пристав третьей полицейской части велел двум городовым переодеться в статское и отправил их следить за упомянутой в одном из писем вазой в саду Державина.

Около девяти часов вечера один из городовых увидел, что к вазе подходит, опасливо озираясь, парень в полосатых штанах и такой же жилетке и опускает в вазу руку. Первый городовой дал второму знак, и они, подкравшись к парню, повалили его на землю.

– Попался, вымогатель! – прошипел парню в ухо первый городовой, усердно заламывая ему руки.

Ленчик не сопротивлялся.

На вопрос пристава, он ли посылал письма с угрозами по почте, Ленчик ответил:

– Нет.

А когда получил от городового в ухо, тотчас поправился:

– Я, господин пристав.

– А кто-нибудь принуждал тебя к этому? – спросил пристав.

– Нет, никто не принуждал, – ответил Ленчик и добавил: – Разве что нужда горькая, – и для убедительности выдавил слезу.

– Что-то не похоже, чтобы ты шибко нуждался, – сказал пристав, оглядывая нарядного Ленчика.

– У меня бабка болеет, ваше благородие господин пристав, – шмыгнул носом Ленчик. – А лекарствия вона какие дорогие. – Ленчик посмотрел на пристава своими пронзительно-голубыми глазами. – Одна она у меня, никого больше нет. Вот помрет – и останусь я один на всем белом свете. Не виноват я.

– А кто виноват, Александр Пушкин? – задал пристав риторический вопрос, используемый вот уже несколько десятков лет в среде учителей и полицейских.

– Нет, – серьезно ответил Ленчик.

– Тогда кто?

– Сострадание мое несусветное, – снова шмыгнул носом Ленчик. – Жалостно мне бабку-то.

Впоследствии, на судебном разбирательстве, было учтено, что у Ленчика, кроме старой бабки, действительно никого нет. И ежели его от общества «удалить» (в смысле отправить куда-нибудь в арестантские роты), то бабка его останется без присмотра, вследствие чего может раньше времени отдать богу душу. Потому как выглядела она и вправду весьма паршиво. Сие обстоятельство и повлияло на вердикт: отпустить Ленчика на свободу с условием неповторения противузаконных проступков. Любых. На что Ленчик дал свое твердое обещание, перекрестившись для пущей убедительности трижды – «за Христа ради».